Дэвид Карной - Музыка ножей

— А если не было ничего? — спрашивает Джим. — Что, если ваш клиент сам был пьяный? В хлам. Вот и воспользовался ситуацией.

Она улыбается и говорит без всякой паузы:

— Расскажи мне лучше про Кейти Йоргенсон.

— А что вам рассказать?

— Ты говорил, что выходил с ней на улицу.

— Я не говорил, что с ней. Я говорил «с другой девушкой». Типа, вообще.

— Но выходил-то ты с ней?

— Откуда вы знаете? Что она вам рассказала?

— Что выходила с тобой.

— Ладно. Я выходил с Кейти Йоргенсон. Я это признаю. И очень, кстати, об этом сожалею.

— Давай рассказывай, как вы оказались на улице.

— Это долгая история.

— Ничего, я не тороплюсь.

— Я так и понял.

1 мая 2007 года

Короче, такое дело. За пару недель до вечеринки в общаге он подцепил девчонку на дне рождения. Ей хотелось дунуть, и он надыбал травы у парня из его корпуса. И повел девчонку к себе в комнату.

Ее звали Бекки Гофман. Так, ничего себе, толстовата, но симпатичная. Он, конечно, не первый красавец, но вообще-то при других обстоятельствах он бы с ней не стал связываться. Просто всех нормальных первокурсниц уже старшекуры разобрали. В первом семестре ему с девушками тотально не везло, и этот, похоже, был не лучше.

В школе он спортом занимался, и его все уважали. Он, конечно, был не звезда, но все-таки… Играл за бейсбольную команду два года подряд на второй базе. В двенадцатом классе вдруг вырос аж на пять сантиметров. А потом перестал расти. Он ужасно расстраивался. Единственное, что у него выросло, и как раз на недостающие пару сантиметров, это брюхо (Джим поглаживает живот). Пиво, выпитое во время испытательного периода перед посвящением в братство, даром не прошло. В тот день он посмотрел на себя в зеркало — на брюхо, на круглую морду, на совсем немужественный второй подбородок — и решил дунуть с горя.

И заодно выяснить, обломится ли ему что-нибудь с Бекки. Они довольно быстро перешли к делу. Сначала поцелуи противно слюнявые получались, но потом ничего, наладилось. Он стянул с нее штаны, и тут как-то странно все стало. Она прямо одеревенела и на поцелуи больше не отвечала.

— Ты чего? — спросил он. — Ты в первый раз, что ли?

В шутку спросил, а она молчит. У него в башке сработал сигнал тревоги.

— Правда, что ли?

Она молчит. А потом тихонько так спрашивает:

— А если да, это плохо?

Гос-споди!

— Нет, — ответил он, — не плохо. Просто про такое лучше знать.

Они лежали на его узкой кровати, прижимались друг к другу и смотрели в потолок.

Потом Бекки сказала:

— Если хочешь, давай.

— Я не стал, — сказал адвокатше Джим. — Я решил, это нечестно — встречаться-то я с ней не хочу. Но главное не в этом.

Потом он узнал, что Бекки Гофман переспала с другим парнем, старшекуром. Прямо в следующие выходные после той истории. Адвокатше он не говорит, что это был не кто иной, как Воткинс. Но сообщает то, что слышал от приятеля, Стена Ченна. Тот старшекур, короче, трахнул ее, а потом обозвал жирной свиньей.

Джим разозлился на Бекки. Если бы у него той ночью был выбор, он бы с ней переспал. Просто сказала бы, что если не он, так она другого придурка найдет. Может, он бы ее потом и бросил, но хотя бы не так.

Адвокатша явно начинает терять терпение.

— Простите, я зря все это в таких подробностях говорю? Вам неприятно? — спрашивает Джим.

— Да нет, — отвечает она. — Я просто до сих пор не поняла, какое все это имеет отношение к тебе и Кейти Йоргенсон.

— Сейчас расскажу. Мне важно, чтобы вы поняли, в каком я был настроении, мисс Дупви. Ваша фамилия ведь так произносится? Дуп-ви?

Ну вот. Это он про день рождения рассказывал, а настоящая большая вечеринка была 17 февраля. Керри и Кристен и правда приехали в половине пятого. Как раз «Северная Каролина» проигрывала. Кристен спросила, где туалет. Он ей показал. И там, на втором этаже, рядом с ванной комнатой, они единственный раз за весь вечер серьезно поговорили. Это не на третьем этаже было, где она отрубилась. Кристен вышла из туалета, они стали рассматривать старые фотографии студентов братства, тех, что уже закончили. У них в здании по всем коридорам фотки развешаны. В той нише они были семидесятых-восьмидесятых годов.

Она посмотрела на какую-то фотографию 1976 года и говорит:

— Когда-нибудь, Джим, ты тоже станешь такой же фотографией. Году так в 2030 девчонки на нее посмотрят и решат, что ты был очень даже ничего. Типа, интересно, что с ним стало. Он теперь, наверное, старый, жирный и лысый. Ты хоть раз об этом думал?