Дэвид Карной - Музыка ножей

— Изначально такого впечатления не будет. Но со временем они осознают ее привлекательность. — Поколебавшись, Мэдден добавляет: — Что-то в ней притягивает взгляд. Так сразу и не ухватишь, в чем дело. Вспомни, в твоей школе наверняка была девочка ужасно симпатичная, но еще не испорченная вниманием.

Кроули улыбается:

— Да, мы их называли «лови, пока можно».

В этот момент раздается громкий булькающий звук — это Пасторини шумно высасывает через трубочку последние капли живительной влаги из бутылки диетической колы. Кроули сердито смотрит на него, и Пасторини затихает, но Дик уже успел сбиться с мысли.

— Что я говорил?

— «Лови, пока можешь», — попугайски повторяет Пасторини, надеясь смягчить гнев прокурора.

— Не «можешь», а «можно». Ладно, это я переживу. Но тогда найдите мне его бывшую подружку, или жену, или кого-нибудь, с кем он хоть раз перепихнулся. Кого-то, кто подтвердит слова из девчонкиного дневника про его сексуальные наклонности.

— Ищем, — отвечает Пасторини.

— Это нужно позарез, мужики.

— А как там у нас дела с мисс Дупви? — спрашивает Мэдден, которому ужасно интересно, на что Дик Кроули готов ради победы.

— А, ну да. Наша адвокатша нырнула в это дело с головой. Она будет его защищать.

— Технически, она тоже в списке бывших.

— Знаю, — отвечает Кроули. — Сколько они встречались?

— Месяцев пять. И разошлись два года назад.

Прокурор качает головой. Можно подумать, хороший мальчик, лучший ученик в школе ступил на неверную дорожку и связался с хулиганами, а теперь бедный Дик не знает, что же с ним делать.

— Подождем — увидим. Еще неизвестно, как она себя поведет.

— Слушайте, вы такое раньше видели? — спрашивает Пасторини.

— В смысле?

— Чтобы дама защищала своего бывшего по делу об изнасиловании.

— Что-то я не припомню.

— И мы не помним. Мы тут с Хэнком на днях разговаривали… Вот будь ты на его месте, ты бы попросил ее тебя защищать?

Кроули задумывается.

— По-моему, ты неправильно ставишь вопрос, Пит. Лучше спроси, стал ли бы я его защищать на ее месте?

— Ладно, давай так и так.

— Она хороший адвокат, — говорит Кроули, словно это объясняет не только ее выбор, но и выбор Когана. — На что хочешь спорю, она сейчас землю роет, чтобы от доказательной базы Хэнка камня на камне не осталось.

— Она в университет поехала говорить со студентами, — подтверждает Мэдден.

Интересно, думает он, насколько крепко построенное им здание. Снаружи вроде все путем. Заметят ли присяжные, что фундамент неустойчивый и строили этот дом из материалов второго сорта?

— У нас была фора, — говорит Кроули, — но сейчас они нас догоняют. Перкинс не совсем на их стороне, но и не совсем на нашей.

Джойс Перкинс — судья. Взгляды у нее вполне либеральные, но вот в делах об изнасилованиях она всегда действует с большой осторожностью. Правда, пока что она не отказала Кроули в его просьбе как можно дольше тянуть время и не давать защите ознакомиться со всей доказательной базой, особенно с дневником, пока она сама не проанализирует дело.

Кроули считает, что судья позволит приобщить к делу лишь некоторые отрывки из дневника, те, что подкрепляют обвинение. Однако Дик подозревает, что если во время суда начнут сравнивать показания свидетелей и материалы, приобщенные к делу, с записями Кристен, то могут возникнуть противоречия и вопросы.

Мэдден разглядывает надпись на столе и размышляет. Кроули, конечно, захочет зачитать в суде отрывки, имеющие прямое отношение к делу и производящие наиболее сильное впечатление.

Мэдден хорошо представляет себе эту сцену: Кроули заставляет свою молоденькую помощницу, а может, даже Керри прочитать тихо, мягко, так, чтобы присяжные наклонились вперед, стараясь услышать каждое слово:

«Я не знала, что надо делать, поэтому я сказала: „Трахни меня, трахни по-настоящему“. Так в кино говорили».

— Хэнк, ты чего?

Мэдден поднимает голову. Кроули глядит на него с явным беспокойством.

— Да не, ничего, — отвечает Хэнк. — Задумался просто.

1 мая 2007 года, 14.46

— Ладно. Значит, ты стоишь за дверью ванной на третьем этаже. Давай вернемся чуть-чуть назад, — говорит адвокатша.

— Давайте, — отвечает Джим.

— Сколько ты ждал, пока Кристен выйдет?

— Не знаю. Минут пять, наверное. А потом начал беспокоиться.

— Ты постучал в дверь?

— Да, несколько раз. А потом начал ее звать.

— Громко?

— Ага.