Дэвид Моррелл - Торговец смертью

Из левого глаза Сиены выкатилась слезинка.

— Зачем Дереку понадобились эти портреты? Объясните, потому что сама я ничего не понимаю!

— Единственную причину, которая мне известна, я вам сообщил, — солгал Малоун. — Сохранить вашу красоту, сделать ее вечной.

— Включая мое тело?

— Включая ваше тело.

— Проще было бы пристрелить меня и сделать чучело.

Эти слова были так близки к правде, что Малоуну стоило большого труда удержаться от комментария.

— Если я так красива, почему он почти не смотрит на меня? — Голос Сиены дрожал. — По его мнению, я все делаю неправильно. Он относится ко мне холодно. Нет, даже не холодно — презрительно. Зачем писать портреты того, кто тебе противен?

Теперь слезы уже градом текли по ее щекам, делая глаза красными, вымывая из них огонь. Прежде чем Малоун успел понять, что произошло, она уже повисла на его шее, вцепившись в него так же крепко, как утопающий вцепляется в своего спасителя. Ее плечи содрогались от рыданий, а из груди вырывались глубокие всхлипывания. Малоун чувствовал, как ее слезы падают на его рубашку, просачиваются сквозь ткань и обжигают его кожу. И в то же время он ощущал прикосновение ее грудей, мучительно думал о том, что она так и не надела джинсы и теперь стоит обнаженная по пояс.

— Это что, новая техника живописи? — раздался голос Белласара, возникшего в дверном проеме.

Испуганно вскрикнув, Сиена отскочила от Малоуна и повернулась лицом к мужу.

— Из этой сцены вышла бы прекрасная картина под названием «В поисках вдохновения». Только вот кто у кого пытается почерпнуть вдохновение: художник у натурщицы или наоборот?

— Это вовсе не то, что ты подумал, — торопливо проговорила Сиена.

— А откуда ты знаешь, что я подумал? И почему так переполошилась? Из-за того, что я застал тебя без штанов? Но ты и так должна была раздеться. Если же ты полагаешь, будто я подозреваю тебя в том, что ты завела интрижку, то на этот счет можешь не волноваться. Я никогда не сомневался в том, что ты будешь мне верна. У тебя просто духу не хватит на то, чтобы мне изменить.

Сиена моргнула.

— Кроме того, я не представляю себе любовное рандеву, во время которого дама рыдает на плече возлюбленного, заливая его слезами. — Белласар подошел к жене и вытер тыльной стороной ладони слезы, все еще бегущие из ее глаз. — Ты выглядишь ужасно, дорогая. Точно так же, как в тот день, когда я встретил тебя в Милане. В тот момент ты была весьма нефотогенична, как и сейчас. Я бы не хотел, чтобы ты осталась такой на портрете.

Из груди Сиены вырвалось глухое рыдание.

— Из носа течет, рот вообще ни на что не похож. Как, по-твоему, этот человек будет выполнять свою работу?

Малоун обратил внимание на то, что Белласар ни разу не взглянул в его сторону.

— Отправляйся в свою комнату и приведи себя в порядок, — велел Белласар. — Когда ты вернешься сюда после обеда, ты должна быть полностью в форме и немедленно приступить к работе.

Губы Сиены дрожали.

— Черт побери, чего же ты ждешь?! — рявкнул Белласар. — Шевелись! Хоть раз в жизни сделай что-нибудь как надо!

Глазами, полными слез, она посмотрела на Белласара, затем повернула голову к Малоуну и выбежала из комнаты.

Малоуну потребовалась вся сила воли, чтобы не вмешаться и положить конец издевательству Белласара над женой. Ярость, заставившая его согласиться на предложение Белласара, теперь усилилась многократно. Больше всего на свете ему хотелось посчитаться с этим негодяем, но только не здесь и не сейчас. Наброситься на Белласара, переломать ему руки, ноги и как можно больше костей, пока не подоспела стража, — это было бы замечательно, но Белласар заслуживал иного наказания. Сиене это не поможет, и уж тем более рухнут все надежды на то, чтобы вывезти ее отсюда в целости и сохранности. «Держи себя в руках!» — приказал сам себе Малоун.

После того как Сиена убежала, в солярии воцарилась тишина. Помещение, казалось, съежилось.

— Я хотел бы попросить у вас профессионального совета, — сказал Белласар.

— Относительно живописи? Спрашивайте что угодно. Я постараюсь ответить.

— Нет, к живописи это отношения не имеет.

Стаккато пулеметных очередей звучало все громче. Направляясь к тому месту, где шла стрельба, Малоун отметил про себя, что Белласар намеренно выбрал эту обсаженную кустами дорожку, поскольку она шла в обход монастыря. Он также обратил внимание на то, что охранников здесь было гораздо больше, чем где-либо еще, и вспомнил слова Сиены о том, что Белласар раз и навсегда запретил ей соваться на эту часть территории.