Эд Макбейн: Преступная связь

— Отчасти.

— Итак, она отводит Дома к кузену, Дом объясняет, что ну никак не может раздобыть пятнадцать тысяч плюс проценты к Рождеству. Причем он свято верит, что ростовщик намерен его прикончить. Мы-то с тобой знаем, что никто никогда не убивает своих должников, потому что тогда денежки уж точно пропадут. Но Дом не в курсе таких простых вещей и «писает в штаны», поскольку считает, что Рождество ему придется встречать в аду. Джимми Ангел терпеливо его слушает, потому что подружка Дома действительно приходится ему кузиной и он должен оказать хоть какое-то уважение брату своего отца. Он спрашивает у Дома имя ростовщика, и тот называет некоего Сальваторе Бонифацио, также известного как Па...

— Парикмахер Сэл, — подхватил Майкл. — Семья Фавиола из Манхэттена.

— Семья Фавиола, — кивнула Джеки, — которая и сейчас, после того как Энтони отправился на отдых, остается в хороших отношениях с семьей Колотти.

— По крайней мере, мы придерживаемся такого мнения, — подтвердил Майкл.

— И мы тоже. Территории поделены, никто никого по пустякам не убивает. Пока что.

— Пока что, — согласился Майкл.

— Так вот. Ради кузины Джимми Ангел соглашается встретиться со своим знакомым капо из семьи Фавиола и спросить его, может ли он, то есть капо, уговорить Парикмахера Сэла перестать наезжать на близкого друга любимой кузины Джимми. Капо обещает попытаться что-нибудь сделать... В общем, все это происходило вчера. Дом должен был внести очередной взнос в прошлую пятницу, тогда же его и пропустили через мясорубку. В субботу он прогулял работу, потому что выглядел так, словно только что выбрался из-под асфальтоукладчика, а в воскресенье побежал к подружке, которая отвела его к Джимми Ангелу, ну и так далее.

— Понятно.

— А сегодня утром капо семьи Фавиола...

— А его-то как зовут?

— Ди Нобили не знает.

— Ладно.

— ...звонит Джимми Ангелу и делает контрпредложение. Ну, сперва идет обычная трепотня насчет уважения: мол, тут дело в уважении, когда ты должен человеку деньги и не платишь, то тем самым демонстрируешь недостаточное уважение, и так далее, и тому подобное, а затем сообщает, если друг его кузины готов отработать долг, то они не прочь ему кое-что поручить. Если он справится, в будущем возможны и другие поручения, до тех пор, пока он полностью не отработает долг. Естественно, продолжает он, этот шаг надо рассматривать только как услугу семьи Фавиола семье Колотти, дань уважения, ну и так далее — все та же трепотня о чести и достоинстве.

— Кажется, я догадываюсь, — бросил Майкл.

— Твоя прозорливость приводит меня в восторг.

— Дом выступит в роли курьера и доставит по адресу шесть унций кокаина...

— ...и, ни о чем не подозревая, вляпается в ловушку, которую мы готовили несколько недель. Конечно, ни одна из семей не знала о существовании ловушки, не знают они и сейчас. Вот в чем прелесть ситуации! Раньше он всего-навсего был в долгу у ростовщика из семьи Фавиола. Теперь же над ним нависла угроза со стороны семьи Колотти. Он в ужасе, поверь мне, Майкл, — усмехнулась Джеки. — Сейчас он мать родную готов продать.

— Отличная работа, — усмехнулся Майкл. — Пойдем дожмем его.

В комнате не было ни видеокамеры, ни пишущей машинки, никто не стенографировал, не делал записей и не подсматривал сквозь зеркало на стене. Предстоял абсолютно конфиденциальный разговор.

Ди Нобили оказался коренастым мужиком в спортивной куртке, серых фланелевых слаксах и синем свитере. Коричневые мокасины. Начинающие редеть волосы. Лицо тщательно выбрито. Если бы не синяки и разбитая губа, Майкл скорее всего принял бы его за отца семейства из пригорода, в школьные годы увлекавшегося американским футболом. Впрочем, по словам Джеки, все его спортивные увлечения — за исключением неподтвержденных сведений об участии в нескольких драках — сводились к занятиям бодибилдингом во время шестилетней отсидки за какое-то второстепенное правонарушение. Из дела следовало, что ему тридцать девять лет — на три года больше, чем Майклу. Даже в случае минимального наказания ему светило выйти на свободу в возрасте пятидесяти четырех лет. Хотя срок его сейчас не беспокоил. Он боялся, что его убьют.

— Ты ведь понимаешь, что целиком в наших руках? — спросил Майкл.

— Понимаю.

— Мы поселим тебя далеко отсюда, спрячем тебя от тех людей, но за это ты должен будешь в точности выполнять все наши указания. Или рискуешь выбирать между нами в суде и ими на улице.