Питер Джеймс - Убийственное совершенство

Сатанинские отродья.

Прямо напротив него.

В их глазах горело такое любопытство, что на мгновение ему показалось, будто они смотрят прямо сквозь него. Он невольно сделал шаг назад. В тот момент, когда он осознал, что они смотрят не на него, а на людей за его спиной, было уже слишком поздно.

Выстрела он так и не услышал. Только ощутил горячее дуновение и странный свист, от которого взорвались его барабанные перепонки. Пулю он тоже не почувствовал. Она вошла в основание черепа, частично повредив спинной мозг, прошла через левое полушарие в правое, к лобной доле, вышла над правым глазом и, отрикошетив от кирпичной облицовки крыльца, выбила в ней маленькую ямку.

В конце длинного тоннеля он увидел Лару, окутанную молочно-белым сиянием. Потом ее заслонили ухмыляющиеся лица сатанинских отродий. Жестокие, бесстыдные ухмылки, глаза, горящие ненавистью, губы, шепчущие «Победа!». Они надвигались на него, а может быть, это он надвигался на них.

— Лара! — в отчаянии крикнул он.

Ее имя кануло в темноту и растворилось в смехе сатанинских отродий. В страшном, безжалостном, оглушительном детском смехе. Единственный свет, который он сейчас видел, исходил из их глаз. Четыре ослепительных, бесцветных, бездонных ледяных озера. Свет удалялся. Он упал на мягкий, как постель, гравий.

Над ним нависли два других лица. Что-то знакомое, силуэты в темноте… Очень медленно в его поврежденном мозгу возникло какое-то воспоминание, люди в ярко-зеленом свете. Угасающее сознание, обрывки мыслей… Гравий вокруг его головы пропитался кровью, но он не знал, не видел этого. Уже на границе полной тьмы вдруг вспыхнула еще одна картина, и в это мгновение он вспомнил, почему ему знакомы эти двое.

Спортивный автомобиль на стоянке у школы. Два профиля в бинокле ночного видения. Долгий поцелуй. Мужчина и женщина.

Это были они.

Галлей, в надетой задом наперед бейсболке, сидел в своем маленьком полицейском джипе на батарейках. Он ухмылялся во весь рот и наматывал круги по заднему двору их дома в Калифорнии. В сотый раз объезжал надувной бассейн, уворачиваясь от попадавших под колеса игрушек, включал фары, с упоением нажимал на клаксон. Это был его третий день рождения, и сегодня он чувствовал себя прекрасно.

Глядя на него, Наоми тоже не смогла не улыбнуться. Она радостно сжала руку Джона. Калифорнийское солнце пекло вовсю, был чудесный день. Настолько, насколько он вообще может быть чудесным, если ты знаешь, что твоему ребенку осталось жить меньше года.

Сон постепенно ускользал. Она плотнее сжала веки, пытаясь удержать его, но реальность все же одержала верх. Из окна дуло, и ей хотелось в туалет. Наоми открыла глаза. В комнате царила непроглядная тьма. Часы на ночном столике показывали 6.01.

Снаружи бушевал ветер. Он скрипел воротами, шелестел ветвями деревьев, завывал и стонал.

Джон крепко спал. Несколько минут она лежала неподвижно, стараясь прогнать желание сходить в туалет, натянула на голову одеяло, закрыла глаза. Но вернуться в солнечный калифорнийский день не получалось. Она совсем проснулась, и в голове уже крутились мысли о предстоящем дне.

Что там у нас сегодня? Пятница. Утром они везут Люка и Фиби к доктору Микаэлидис, чтобы обсудить вопрос со специальными школами. Потом, днем, собираются заехать к паре заводчиков собак. Один предлагает помет щенков родезийского риджбека, у другого имеются щенки овчарки, от служебной собаки.

Осторожно, чтобы не разбудить Джона, она выбралась из постели, прошла в ванную, натянула халат и сунула ноги в тапочки. Сходила в туалет, помыла руки, умылась и почистила зубы.

Какие жуткие мешки под глазами, господи!

Она приблизила лицо к зеркалу. Новые морщины. Такое ощущение, что их становится больше буквально с каждым днем. Некоторые уже похожи на расселины в скалах. Кошмар. Взгляни правде в глаза, детка. Ты стареешь. Еще лет десять — и превратишься в морщинистую кошелку. Потом еще пару десятков — и будешь развалиной. А потом не успеешь оглянуться — и Люк с Фиби будут катить тебя, укрытую клетчатым пледом, пускающую слюни, с дыбом стоящими седыми волосами, в кресле-каталке по набережной.

Вот только…

Будут ли Люк и Фиби заботиться о них с Джоном? Захотят ли они брать на себя такую проблему? Ведь детям, кажется, полагается заботиться о престарелых родителях? Так устроена жизнь, разве нет? Как там было написано на наклейке на машине, которую она недавно видела… СВЕДИ С НИМИ СЧЕТЫ! ПРОЖИВИ СТОЛЬКО, ЧТОБЫ СТАТЬ ПРОБЛЕМОЙ ДЛЯ СВОИХ ДЕТЕЙ!