Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

Этьен был счастлив встретить такого человека, как Жак. С ним он мог делиться своими взглядами и своим опытом в новом мире. Жак притягивал его поисками смысла существования всего на земле, стремлением жить по законам справедливости и любви, своей внутренней честностью. Ему были близки сомнения этого человека. Человека, страдавшего, что он удалился от Бога, но в котором было больше духовности, чем в его собственной религии.

Правильно говорила Анн: «Стоит ли отдавать свою жизнь за религию, которая разделяет людей ненавистью, в то время как должна, наоборот, объединять их любовью?» Этьен показывал совершенно новый путь, и Жак был счастлив сделать первые шаги по этому пути.

— Жаклин, Шарль!

Счастливый Жак любовался детьми. Прошло несколько лет с тех пор, как они, сбежав от ужасов Варфоломеевской ночи, обосновались в Америке. Дети играли на пляже с двумя друзьями-аборигенами. Жаклин повернулась и взглядом попросила отца остановиться. Он послушался. Дети возились с раковинами и косточками мелких животных. Это был целый ритуал, а присутствие Жака нарушило бы магию игры, поэтому он устроился неподалеку.

В игре участвовал и Шарль, родившийся здесь шесть лет назад. Анн окончательно выздоровела и была довольна выбором Жака, сделанным в самый темный момент их жизни. Вся семья давно обжилась в селении — связь между пришельцами и аборигенами была построена на взаимном уважении. Основателем и вдохновителем этой невиданной общины стал Этьен, изменивший их жизнь. Жак, который на родине вынужден был сражаться за веру, теперь чувствовал свою близость с другими, так отличающимися от него людьми. Как это произошло?

А нужно-то было всего лишь начать искать то, что объединяет людей, что является общим для всех, а не заострять внимание на различиях и тем более не осуждать и не бороться с ними. Сейчас Жак убеждался все больше, что подобное сосуществование возможно только с изменением взгляда человека на смерть. В этом заключалась сила Этьена и ошибка христиан, особенно кальвинистов, — полагать смерть спасением, а не естественным эпилогом жизни человека. При кальвинистском подходе жизнь являлась лишь преддверием чего-то лучшего и непреложного, что ждет человека после смерти. Этьен же учил, что все рождены для лучшего на земле и что различия должны служить не причиной для борьбы, но стимулом, чтобы понять другого.

Так было написано в старинной книге, которую Этьен привез с собой из Европы, ревностно хранил в сооруженном специально для нее алтаре и иногда читал вслух всему селению. В общине разговаривали на французском, однако сильно изменившемся под влиянием местного наречия. Книга была написана по-гречески, но переведена Этьеном на этот новый язык и потому — понятна всем. Она объединяла их, позволяла всем вместе создавать прекрасную картину мира, потому что говорила именно об устройстве мира, о жизни и смерти. О смерти не как перечеркивающей все существующее, но как о преобразующей силе. Души людей не умирают, а изменяют свое состояние, так же как тела, как идеи. Нет начала и нет конца, нет рождения и нет смерти. Существует только жизнь в своем постоянном развитии и изменении. А единственной постоянной целью является стремление к достижению гармонии.

Счастливое существование общины было подтверждением правоты Этьена и его книги. Жак начал задаваться вопросом: нужно ли распространять принципы Этьена среди других людей, расширять их общину, присоединять к себе другие поселения? И в конце концов задал Этьену эти вопросы.

— Ты прав, Жак. Я тоже давно размышляю на эту тему, но пока не решился начать. Меня останавливает страх, что распространение нашего учения вызовет конфликты. Увы, это заложено в человеческой природе.

— Я сам пережил эти конфликты, Этьен, но пережил и освобождение. Его мне дало осознание возможности другой жизни. Все просто, смотри. В животном мире не бывает войн. Бывает борьба, но лишь за выживание и спасение потомства. Человеку же этого недостаточно. Он постоянно хочет владеть всем — территорией, богатствами, даже самим человеком и его идеями. Любой предлог хорош, чтобы начать войну. Особенно когда во главу угла ставится различие между людьми, уверенность, что сильный умнее слабого, что он всегда прав. Но мы-то убедились, что других можно понять, что можно договориться жить вместе, не прибегая к оружию. Помнишь племя, угрожавшее нам? Мы же смогли решить все мирно, поделившись с ними припасами. И это послужило им примером. Они сами присоединились к нам и живут теперь в мире и согласии.