Юрий Козлов - Колодец пророков

После выхода на спутник и передачи частоты модема вам остается одна простая и приятная операция – провести через семьдесят семь паролей имя вашего кандидата. Но это уже дело техники. Больше ничего. Через сутки человек, чью фамилию вы передадите на спутник, станет президентом России.

– Тогда вперед, Джон! – сказал Илларионов. – Мы давно друг друга знаем. Нам нет причин друг друга обманывать. Имя за имя. Будущего президента России за… Как его назвать, Джон?

– Ты спрашивал, почему я решил прервать наш гиперроман? – спросил Джонсон-Джонсон.

– Мы можем поговорить на эту тему после того, как обменяемся материалами, Джон, – предложил Илларионов.

– Андрей, ты мне глубоко симпатичен, – засмеялся глава миссии мормонов в России, – но по своей натуре ты – исполнитель, а не организатор. Извини, но смысл жизни для тебя – не поиск истины, а точное исполнение задания. Ты четок и безошибочен, как прибор, Андрей. Но прибор обречен действовать лишь в одной заданной плоскости. Сердце любого прибора – камень, в лучшем случае жидкий кристалл! Не спеши, Андрей, считай, что обмен состоялся. Дискета там, – кивнул на сейф Джонсон-Джонсон. – Я принял решение остановить работу над нашим гиперроманом после того, как «черная дыра» «приняла» две буквы из Цинцинатти и Чарльстона. Эти две буквы, Андрей, открыли в нашем бесконечном гиперромане еще один уровень, который я немедленно засекретил. Я скрыл его даже от тебя – автора нашего проекта, держателя «ноу-хау». Я засекретил этот уровень потому, Андрей, что с момента его открытия слова БОГ, ГОСПОДЬ в автоматическом режиме пошли в нашем гиперромане со строчной, то есть маленькой, а не прописной, как было до сих пор, как, наконец, положено, буквы!

– Может быть, ошибка в макрокоманде? – предположил Илларионов.

– Гиперроман был вычищен до белизны ангельских крыльев всеми имеющимися в нашем распоряжении антивирусными программами, – покачал головой Джонсон-Джонсон. – Дело в другом, Андрей. Мне не отделаться от ощущения, что с открытием этого кошмарного имени Божьему управлению на Земле приходит конец…

– Ты полагаешь…

– Да, Андрей, Господь вошел в наш гиперроман, дал нам знать, предупредил. Другого объяснения нет. Таким образом, открывая имя, Андрей, мы вольно или невольно приближаем момент пресечения Божьего промысла в отношении человечества.

– Но это невозможно, Джон, – возразил Илларионов. – Имя не может быть открыто до появления на свет его обладателя. Это азы, Джон. Если верить картам Руби… – замолчал.

– Единственная в Москве гадалка Руби мертва, Андрей, и мне известно, кто приколол ее стилетом к каменной стене, как бабочку.

– Кто? – Илларионов вспомнил песцовую шапку, мельхиоровую в желтом свете арбатских фонарей, струящееся, как бы стекающее с прямых плеч кожаное пальто. Он видел убийцу всего несколько мгновений, но что-то в его облике показалось Илларионову странным, непонятным. Все это время, оказывается, он думал над этим. Сейчас Илларионов понял причину. Убийство было совершено в высшей степени профессионально. С места преступления убийца уходил рассчитанно и артистично. Илларионов попался на классическом, описанном во всех учебниках по криминалистике приеме – запрограммированной ошибке восприятия. Он был уверен, что убийца – мужчина, и думал о нем как о мужчине, тогда как убийцей была женщина! Илларионов, однако, не поспешил поделиться своим открытием с главой миссии мормонов в России, как сам Джонсон-Джонсон не поспешил поделиться с ним новостями о гиперромане. – Откуда это тебе известно?

– Да все оттуда, – поднялся из-за стола Джонсон-Джонсон, – из файлов нового уровня.

– Где Господь Бог с маленькой буквы? Ты хочешь сказать, что эти файлы противоречат воле Господа?

– Я точно не знаю, Андрей, – сказал мормон, – но мне кажется, что эти файлы из миров, над которыми ни воля Господа, ни Божий Промысел невластны.

– Из… преисподней? – ужаснулся Илларионов.

– То, что мы называем преисподней – это пусть и лежащая по ту сторону смерти, но часть Божьего мира, – ответил Джонсон-Джонсон. – Боюсь, что эти файлы из мира, быть может, внешне очень похожего на наш, но лежащего по ту сторону Божьей воли, как преисподняя лежит по ту сторону нашей смерти. Это кощунственный мир, Андрей, в котором Господь уже не сможет никого защитить, потому что… Потому что…

Илларионов посмотрел на Джонсона-Джонсона. Глаза мормона были полны слез.

– Потому что новый уничтожит его, – договорил за Джонсона-Джонсона Илларионов, – вторично приколет, но уже не к деревянному кресту, а к каменной стене как эта женщина гадалку Руби – без последующего воскрешения. Я все понял. Новый сильнее. Джон, я видел эту женщину. Она невыразимо прекрасна, но у нее страшный, как будто ей не принадлежащий, отдельно от нее существующий взгляд. Кто она?