Ренсом Риггз - Дом странных детей

— Тихо! — прошипела Эмма.

Раздались шаги. Это Миллард подошел к окну и слегка раздвинул шторы.

— Что там происходит? — спросила Эмма.

— Они обыскивают дома, — ответил он. — Мы не можем здесь задерживаться.

— Но мы не можем и выйти отсюда!

— Я думаю, что скоро сможем, — отозвался Миллард. — Однако на всякий случай я загляну в свои записи.

Шторы сомкнулись, и я увидел, как со стола взлетела и раскрылась в воздухе маленькая тетрадь в кожаном переплете. Миллард что-то напевал, перелистывая страницы. Через минуту он захлопнул тетрадь.

— Как я и подозревал! — провозгласил он. — Осталось подождать всего около минуты, после чего мы сможем смело выйти за дверь.

— Ты с ума сошел? — поинтересовалась Эмма. — Эти мордовороты тут же набросятся на нас со своими дубинами!

— Только если то, что вот-вот произойдет, не будет представлять для них больший интерес, чем наши скромные персоны, — отозвался Миллард. — Смею тебя уверить, лучшей возможности у нас не будет.

Меня отвязали от плиты и подвели к двери. Присев на корточки, мы чего-то ожидали. Тут снаружи до нас донесся звук гораздо более громкий, чем голоса мужчин, кричавших: «Самолеты!» Судя по звуку, самолетов было много. Может, несколько десятков.

— О, Миллард! Это гениально! — воскликнула Эмма.

— А ты говорила, что я напрасно трачу время, — пренебрежительно фыркнул Миллард.

Эмма положила руку на дверную ручку и обернулась ко мне.

— Возьми меня за руку. Не вздумай бежать. Держись, как ни в чем не бывало.

Она спрятала нож, заверив меня, что если я попытаюсь сбежать, то увижу его снова, — как раз перед тем, как она меня зарежет.

— Откуда мне знать, что ты не сделаешь этого в любом случае?

Она на мгновение задумалась.

— Придется поверить мне на слово. — Эмма пожала плечами и резким толчком распахнула дверь.

Улица была запружена народом. Тут были не только мужчины из паба, которых я тут же заметил неподалеку от дома, но также хмурые торговцы, женщины и возницы. Оставив свои занятия, люди, запрокинув головы, смотрели в небо. Прямо над нами, совсем низко, пролетала эскадрилья немецких истребителей. Они шли идеально ровным строем, и я сразу вспомнил фотографию, которую видел в музее Мартина, в экспозиции под названием «Осада Кэрнхолма». Как это странно, думал я, одним совершенно непримечательным днем внезапно очутиться в тени вражеских машин смерти, способных в считаные секунды расстрелять всех собравшихся на улице людей.

Мы как можно спокойнее перешли через дорогу. Эмма мертвой хваткой стискивала мою руку. Мы почти скрылись за углом, как вдруг нас кто-то заметил. Я услышал крик и, обернувшись, увидел бегущего к нам мужчину.

Мы тоже побежали. Дорога была узкой и проходила между двумя рядами конюшен. Мы пробежали только половину, когда раздался голос Милларда.

— Я их задержу. Встречаемся позади паба ровно через пять с половиной минут!

Мы услышали его удаляющиеся шаги. Добежав до конца улицы, где Эмма меня остановила, мы обернулись и увидели, как поперек дороги разматывается, а затем натягивается на уровне щиколоток длинная веревка. Она туго натянулась как раз в тот момент, когда к ней приблизилась толпа. Чертыхаясь и нелепо размахивая руками, наши преследователи один за другим летели в грязь и друг на друга. Эмма издала торжествующий клич, и я был уверен, что услышал смех Милларда.

Мы побежали дальше. Я не понимал, почему Эмма согласилась встретиться с Миллардом в «Тайнике Священников», ведь он стоял на пути к бухте, а не к детскому дому. И, кроме того, я не находил объяснения тому, что Миллард вплоть до минуты знал время, когда над Кэрнхолмом должны были пролетать вражеские самолеты. Но я воздержался от вопросов. И еще сильнее растерялся, когда, вместо того чтобы подкрасться к пабу с обратной стороны, Эмма уничтожила все мои надежды остаться незамеченным, распахнув дверь и вталкивая меня внутрь.

В пабе не было никого, кроме бармена.

— Бармен! — окликнула его Эмма. — У тебя открыт кран? Я хочу пить, как чертова русалка!

— Я не обслуживаю маленьких девочек, — захохотал тот.

— Чушь! — заявила она, хлопнув ладонью по стойке. — Налей мне своего самого лучшего виски. Только не той разбавленной мочи, которую ты любишь подавать своим клиентам.

Мне показалось, что она просто дурачится, развлекается, я бы даже сказал, соревнуется с Миллардом, завидуя его ловкой проделке с веревкой поперек дороги.