Ренсом Риггз - Дом странных детей

Бежать теперь было невозможно. Почва колыхалась под ногами, и я то и дело по колено проваливался в ямы, пытавшиеся тут же засосать мои ноги. Но, похоже, девочка знала, куда становиться, и уходила от меня все дальше. Вскоре она скрылась в тумане, и мне пришлось идти, руководствуясь только оставленными ею следами.

После того как она оторвалась от меня, я ожидал, что ее следы свернут обратно к тропинке, но они вели все дальше в болото. Потом туман окончательно сомкнулся вокруг меня, скрыв тропку из виду, и я начал сомневаться, что мне вообще удастся отсюда выбраться. Я попытался звать ее: Меня зовут Джейкоб Портман! Я внук Эйба Портмана! Я не причиню тебе вреда! — но туман и грязь как будто поглощали мой голос.

Ее следы привели меня к насыпанному из камней холму. Он походил на большой серый иглу, но на самом деле был курганом — одним из многочисленных захоронений эпохи неолита, в честь которых, видимо, и был назван Кэрнхолм [10] Cairn — в Шотландии, Ирландии и Уэльсе означает «курган». ( Примеч. пер. ) .

Длинный и узкий курган был чуть выше меня, и с одной стороны в нем виднелось отверстие, напоминающее дверь, перед которой торчали скудные пучки травы. Выбравшись из трясины на относительно твердую и сухую почву вокруг него, я увидел, что дыра является входом в туннель, уводящий куда-то вглубь. Обе стены туннеля украшали замысловатые петли, спирали и древние иероглифы, значение которых затерялось в глубине веков. Здесь лежит болотный мальчик , — подумал я. — Или, скорее, «Оставь надежду всяк сюда входящий».

И все же я вошел, потому что именно сюда вели следы убежавшей от меня девочки. Внутри туннель оказался сырым и узким, а также низким и невероятно темным. Мне удавалось идти по нему, только согнувшись в три погибели и, вероятно, очень напоминая краба. К счастью, замкнутые пространства не входили в длинный перечень смертельно пугающих меня вещей.

Пробираясь все дальше и представляя себе дрожащую от страха где-то впереди девочку, я громко обращался к ней и пытался заверить ее в том, что ей ничего не угрожает. Мои собственные слова возвращались ко мне и обрушивались на меня мрачным громогласным эхом. От нелепой позы, которую я был вынужден принять, у меня начали болеть ноги, но вскоре туннель расширился и я очутился в каком-то помещении. Тут было темно, хоть глаз выколи, но достаточно просторно, и я наконец-то смог выпрямиться. Вытянув руки в стороны, я так и не дотянулся до стен. Я извлек из кармана телефон и снова воспользовался им как фонариком, чтобы понять, где нахожусь. Это оказалась комната с каменными стенами размером с мою спальню. И, кроме меня, в ней никого не было.

Я стоял, пытаясь понять, как девочке удалось ускользнуть, как вдруг меня в очередной раз осенило. Мысль была настолько простой, что я опять почувствовал себя полным идиотом из-за того, что мне потребовалось столько времени, чтобы осознать это. Никакой девочки не было. Вообще . Я представил себе и ее, и всех остальных. Мой мозг создал их образы, пока я разглядывал фотографии. Я вспомнил странную внезапную темноту, предшествовавшую их появлению. Может, я просто отключился?

В любом случае их существование было невозможно. Все эти дети умерли десятилетия назад. Даже если бы это было не так, глупо было поверить в то, что они до сих пор выглядят так же, как в то время, когда были сделаны эти снимки. Но все произошло слишком быстро. У меня не было времени, чтобы остановиться и задаться вопросом, не галлюцинации ли это.

Я уже предвидел объяснение, которое предложит мне доктор Голан. Этот дом в эмоциональном плане значит для тебя так много, что тебе достаточно было в него войти, чтобы очутиться в ситуации острого стресса . Что с того, что он придурок, который обожает все эти психоштучки? Это вовсе не означает, что он не прав.

Мне стало стыдно. Я развернулся, но у меня не осталось сил на позу краба, и, забыв о гордости, я просто пополз на четвереньках на сереющий вдали свет. Подняв глаза, я понял, что уже видел это место на фотографии в музее Мартина. Именно тут они обнаружили того мальчика. Трудно было представить себе, что когда-то люди могли верить в то, что этот смрадный заброшенный коридор ведет прямиком на небеса. Причем они верили в это так свято, что паренек моего возраста с готовностью расстался с жизнью, чтобы попасть туда. Как глупо и одновременно грустно!

Я вдруг почувствовал, что хочу вернуться домой. Мне уже не было дела до фотографий в подвале. Я устал от головоломок, тайн и загадок, таящихся в последних словах умирающего. Пойдя на поводу у дедушки, я не решил свои проблемы, а только усугубил их. С меня было довольно.