Уильям Айриш - Убийца поневоле

Когда «вымпелы» падали в воронку «V», я заметил, что они самого разного цвета. У меня очень хорошее зрение, и я различил белые, красные, синие «вымпелы».

Наконец я все понял. Это были платья той женщины, и он по одному укладывал их в «V». Торс мужчины вскоре снова показался в окне. Теперь я догадался, чем все это время он занимался. Платья все мне рассказали, а он сам подтвердил мою догадку. Он раскинул руки, взялся за края «V» и с усилием, будто они сопротивлялись ему, начал сводить их вместе. Когда это наконец ему удалось, «V» вдруг превратилось в прямоугольный предмет. Потом он сделал несколько движений верхней частью туловища, и предмет исчез из виду, отодвинувшись в сторону.

Так он упаковывал большой дорожный сундук, укладывая туда платья своей жены!

Через минуту он появился в окне кухни и на какой-то момент задержался там. Я видел, как он вытер рукой лоб, и не один, а несколько раз, а потом стряхнул ее. Конечно, это была тяжелая работа в такую духоту. Потом он протянул руку к стенке и что-то достал. Так как это происходило в кухне, то я решил, что он доставал из шкафчика бутылку.

Я смутно различил, как он сделал два или три быстрых глотка из бутылки, и отнесся к этому с пониманием: девять мужчин из десяти после упаковки чемодана выпивают хорошую дозу чего-нибудь крепкого. А если десятый не делает этого, то только потому, что у него под рукой не оказалось ничего спиртного.

Вскоре после этого он снова приблизился к окну и стоял, привалившись к подоконнику, так, что был виден только контур его головы и плеч. Он вглядывался в темное пространство внутреннего двора, в ряды окон, во многих из которых уже не было света. Осмотр он начинал всегда слева, с противоположной от меня стороны.

Уже второй раз за этот вечер я наблюдал его за этим занятием, не говоря уже о том, что то же самое он проделал утром. Я мысленно улыбнулся. Невольно напрашивалась мысль, что он чувствует себя в чем-то виноватым. Но может быть, это всего лишь странная привычка, в которой нет ничего подозрительного.

Он отошел от окна, и в кухне погас свет. Прошел в гостиную и там тоже выключил свет. Меня не удивило, что, зайдя в спальню с опущенными шторами, он не зажег там свет. Конечно, подумал я, он не хочет беспокоить жену, особенно если завтра утром она отправляется куда-то. Разве не поэтому он упаковывал ее вещи? Она нуждается в полном покое, особенно перед поездкой. И ему не составит никакого труда раздеться в темноте и лечь в постель.

Однако вскоре я с удивлением заметил вспыхнувшее пламя спички в темных окнах гостиной. Наверное, он устраивался на ночь там, на софе. Он, судя по всему, так и не заглянул в спальню, все время старался держаться подальше от нее. Честно говоря, это меня озадачило.

Минут через десять я увидел вспышку очередной спички, опять же из окна гостиной. Он не мог заснуть.

И все-таки спустя некоторое время сон, видимо, сморил нас обоих, любопытного наблюдателя в окне-эркере и заядлого курильщика в квартире на четвертом этаже. И только непрерывный стрекот сверчка нарушал тишину ночи.

С первыми лучами солнца я снова был у окна. И вовсе не из-за него. Мне показалось, что мой матрас был словно набит горячими углями. Пришедший в урочный час Сэм укоризненно покачал головой:

— Вы просто губите себя, мистер Джефф.

В окнах на четвертом этаже поначалу не было никаких признаков жизни. И вдруг в окне гостиной откуда-то снизу появилась голова знакомого мужчины, поэтому я подумал: так оно и есть, он провел ночь в гостиной, на софе или в кресле. Вот теперь уж, конечно, он должен пойти к жене, узнать, как она себя чувствует и не стало ли ей чуть лучше. Это было бы вполне естественной потребностью мужа. Он не заглядывал к ней, насколько я мог судить, уже пару ночей.

Но он не сделал этого. Он оделся, пошел в кухню и принялся там с жадностью что-то есть, хватая пищу руками и даже не присев. Потом он вдруг, оставив еду, пошел куда-то, по-видимому, кто-то звонил в дверь.

Все верно, через минуту он появился в сопровождении двух мужчин в кожаных куртках. Люди из службы перевозок. Я видел, как он тщательно следил за тем, как эти двое прибывших мужчин тащили дорожный сундук. Но он не просто стоял рядом и смотрел — он буквально висел над ними, переходил с одной стороны на другую, следя за тем, чтобы сундук несли со всевозможной осторожностью.

Вскоре он вернулся один, и я видел, как он стер пот со лба, словно всю работу проделал сам, а не те двое.

Так, значит, он заранее отправил ее вещи туда, куда предстоит ехать. Только и всего.