Измайлов Андрей - Русский транзит

– На него… – кивнул я в сторону портрета на стене.

Тот, который Бикмурзин, хихикнул. Смешливый, еще тогда у дверей «Пальмиры» так же отреагировал после моего «Ничего, что я с вами на ты?». Разрядилась обстановочка. И Карнач вроде помягче стал.

– Не похож… не похож… Вот уж на кого не похож, на того не похож. Ну и что же нам с тобой делать, Александр Евгеньевич?.. Значит, о Быстрове ничего не можете сказать?

«Александр Евгеньевич»- уже хорошо. Перелом произошел.

– Что я могу сказать! В лицо знаю, а так – нет.

– И не звонил?

– И не звонил. С какой стати мне звонить, если я его только в лицо знаю. И никаких у нас с ним дел никогда…

– Ладно-ладно, верю! А у кого с Быстровым были дела? Не обращали внимания?

Во-от, наконе-ец-то прие-ехали. Может, я для того им и понадобился? Швейцар сам по себе заманчивая фигура для ментов как источник. А я еще и Бояров-младший. Ну, предпочел юноша романтику «дна», однако корни-то… наверху, в номенклатуре. О-очень заманчивая фигура.

– Не обращал. Не до того. У меня ведь какая работа…

– Знаю-зна-аю. Заждались тебя?

– Не без того.

– Дорожишь работой? Нравится?

– Я вообще редко делаю то, что мне не нравится.

– Как же, как же. Наследственное, не иначе. Люди кругом все время, да? Кто только ни заглядывает! Купля-продажа небось вовсю, разговоры…

– Сами понимаете, товарищ капитан.

– Понима-аю… Ну-ка, Ляшков, Бикмурзин! Курить охота? Пойдите покурите. Да! Ляшков! Документы-то отдай Александру Евгеньевичу.

Короче, обычная вербовка. Нет-нет, ничего подписывать не надо. Зачем же! Мы ведь должны доверять друг другу, не так ли, товарищ Бояров?

Так! Так! Поскольку и подписывать ничего не надо, я с энтузиазмом согласился и горячо заверил товарища капитана, что приложу все усилия для снижения уровня криминогенности в районе и в городе посредством подробной и чуть ли не ежедневной информации э-э… руководства!

Сарказма товарищ мент, судя по всему, не уловил и весьма был рад тому, что не обманулся во мне, в Боярове-младшем, который, в сущности, наш, НАШ. А для меня – это обычный ритуал после всех разборок с ментами. Не первая разборка и не последняя (хотя лучше бы последняя). «Стучать» – себя не уважать. А я себя уважаю. И всех моих клиентов в «Пальмире»- уважаю. «Каждый на своем месте…». Рэкетир? Перекупщик? Кидала? Воротила? Мне-то что? Они сами по себе. Я сам по себе. У меня есть каратэ. У них… другие таланты. А жить по закону – это как? Особенно в стране, где только через семьдесят лет очнулись: давайте строить правовое государство. Отца по закону угробили, без крови и уголовки, инфарктом пристукнули: перестройка у них, у «группы товарищей». И Афган – по закону. И менты с пропитыми рожами – по закону… Только частная собственность у НИХ – вне закона. А раз так… на нет и суда нет. Во всяком случае, не мне судить. «Каждый на своем…».

Несмотря на почти дружеское расставание, Карнач почему-то не предложил подбросить меня обратно, до «Пальмиры». Ну да я в пять минут на частнике добрался.

– Как? Что? – встретили меня Юрка с Олегом. Молодцы! Так и не открывались, дожидаясь моего возвращения. Но уже были на пределе. Представляю их мандраж, если бы менты продержали «подозреваемого Боярова» три часа – в строгом соответствии с законом.

– Ошибочка вышла, Но сначала чуть не напугали. Ерунда, короче. Да не трясись ты, говорю же: ерунда.

– Тебе хорошо говорить «ерунда»! А мы тут совсем задергались. Кладовочка-то вот она, – пояснил Олег, – полным-полнехонька.

– Я же вам сразу сказал: это не ОБХСС.

– Тем более!

– Что – тем более?

– Да так… Мало ли…

– По этому поводу имеем полнее право принять! Или принять! Как у нас теперь правильней? – разрядил атмосферу Юрка, потирая руки.

– Неважно. Главное, начать! – поддержал я. – Заслужили. За испуг.

Мы начали. Мы приняли. Еще приняли. И не «продажного» коньяка для клиентов, а настоящего «Ахтамара». Напряжение абсолютно естественно, как всегда бывает, разрешилось неудержимой болтовней:

– А что Борюсик? Что про него слышно? И вообще, что он за клиент?

– О-о! Мужик он очень не бедный! – охотно развил тему Олег. – Приподнялся на антиквариате. Лет десять-двенадцать назад. В основном на отъезжающих в Израиль. С тех пор ни в чем себе не отказывает. Телки – его слабость. Да, и карты! Он год назад сто штук в де-берц просадил. И, кстати, очень не хотел их отдавать.

– Последнее дело! – скривился Юрка. – Карточный долг – долг чести. А если не понимает, то всегда найдутся ребята, которые популярно объяснят.