Измайлов Андрей - Русский транзит

Карнач стал цвета своей книжечки. На его очевидный вчерашний перепой наложилось искреннее возмущение наглостью швейцара-вышибалы. Чьим бы сынком ни был в прошлом швейцар-вышибала, теперь он только швейцар-вышибала, заподозренный в рэкете. И справедливо заподозренный, ведь еще чуть-чуть и сам раскололся бы! Он, капитан Карнач, старался облегчить задачу подозреваемому, на вопросы ответил, всячески помог – а этот… Бояров-Александр-Евгеньевич в Кодекс мордой тычет?! Ну, гляди-и!

Я глядел. Глядел, как его физиономия багровой насыщенностью превзошла даже книжечку, и соображал (только быстро, быстро), что немного перегнул, что надо давать задний ход, если еще не поздно. Или поздно?

– По какому праву, спрашиваешь?! – навис Карнач. (Не ударить же он меня собрался! Лучше бы ему этого не делать. А то я таких дров наломаю из всех присутствующих! И самым «любимым» поленом станет он сам. Спокойно, Бояров. Спокойно. Однако капитан нутром почуял, что рукам волю давать не стоит – повыдергаю и… будь что будет. Спокойно! – По име-ю-ще-му-ся у меня праву! В бар, значит, торопишься?! На работенку?! Чирики постреливать?! Так вот, гражданин. Вы задержаны на предмет выяснения личности. И мы имеем право выяснять вашу личность в течение трех часов. А потом, может быть, отпустим. Может быть. Или нет. В зависимости от результата. Или в другой зависимости… Впрочем, вам, гражданин, выбирать.

– Да вот же мои документы! – немного растерялся я.

– Ляшков, возьми у него документы, – приказал Карнач. – Так, а теперь отнеси их – пусть эксперты проверят, насколько они подлинные. Сомнения есть… Экспертиза, гражданин, дело до-олгое.

– Вы же знаете! – оторопел я. – Вы же меня из бара и вызвали. Меня, Боярова!

– Да-а? Не помню! Ляшков, а ты? Бикмурзин? Нет? Видите, гражданин, – нич-чего подобного!

Вся их троица откровенно получала удовольствие. И было от чего. Ах, ты нас мордой в Кодекс тычешь?! Так мы тебя еще не так ткнем!

Ткнули. Три часа торчать в такой замечательной компании, при том, что день в разгаре, и «Пальмира» меня заждалась – Юрка с Олегом запаникуют, – совершенно мне не улыбалось.

– Вся штука в том, – мстил капитан, – что вы, гражданин, по всем приметам совпадаете с о-очень серьезным правонарушителем. У нас есть его словесный портрет, и что вы, что он – тютелька в тютельку.

– Какой еще портрет!

– Да хоть бы вот этот! – он большим пальцем ткнул себе за спину, в стену. На стене, как и положено, висел в рамочке не Дзержинский, правда, но Ленин.

Ш-шуточки. За такие шуточки при младших по званию капитан Карнач три года назад моментально бы в лейтенанта Карнача превратился. Младшенькие, Ляшков с Бикмурзиным, настучали бы по начальству как пить дать. Да-а, времечко изменилось. Время-времечко. У меня его, времени, совсем уже не оставалось. И так больше часа валандаемся. Надо выбираться. Хоть на той же шутке:

– И чем же мой двойник так провинился? – я попытался задать вопрос с иронией и… сообщнически.

– Да понимаешь, рэкетом балуется. Пятьдесят тысяч рублей ни за что ни про что с некоего Бориса Быстрова решил получить. И не сознается. Наверно, не хочет говорить – за что. А ты не в курсе?

– Капитан! Ну, капитан! Ну, ты сам подумай! Если бы я был рэкетиром, разве бы я действовал так примитивно? Что я, совсем дурак, что ли? Снимать с человека деньги и требовать, чтобы он их принес мне же на работу?! Разве я похож на полного идиота?! А, капитан?

– Не похож… не похож… – якобы раздумчиво проговорил он. Про себя что-то решал, вычислял: есть ли смысл.

Не было ему никакого смысла. Ну, промурыжит он меня три часа и вынужден будет отпустить. А Бояров-младший возьмет и звякнет – мало ли у Боярова-младшего связей осталось в наследство от Боярова-старшего, даром что швейцар. Никаких, конечно, связей у меня не было, во всяком случае в кругу «группы товарищей» отца. Но откуда Карначу знать?! В других кругах – да, связи, и немалые, но в данном случае их как раз лучше не афишировать. Но откуда Карначу знать?! Было искушение, когда менты куражиться стали, попросить с каменным лицом телефон и действительно звякнуть. Вальке. Его контора к ментам относится не ахти, да и взаимно. Но что я Вальке бы сказал? Мол, сижу в Василеостровском отделении, менты донимают? Так он и примчался! И нет никакого желания попадать в зависимость к Вальке и к его конторе. Тьфу-тьфу-тьфу!

– И на него не похож! – как бы подхватил я шутку. Вместе шутим. Попросту, по-приятельски, нет?

– На кого? – не понял капитан.