Измайлов Андрей - Русский транзит

Стакан так стакан. Благо где-где, но в Нью-Йорке нет проблем со стаканом (полным, разумеется! впрочем, все же приходится некоторое время потратить, чтобы втолковать: полный – это когда ПОЛНЫЙ, до краев, без всяческих «на два пальца»). Тут же, не отходя от актерского дома, заскочил в барчик. На-аливай! Да-а, если и соврала обитательница актерского дома, спецагент ФБР Хельга Галински… то по праву здесь живет – зам-мечательная актриса!

Ехать надо. Перельман.

Стакан стал пуст. Голова тоже. Но это – пустота нужная, нагоняемая. Необходимое состояние. На старт! Внимание!..

Еще на заре своей туманной-спортивной юности… За день, за два до турнира меня начинало колотить, и чем важней- престижней турнир, тем сильнее колотун. Сначала решил было: я один такой слабонервный. Потом присмотрелся: перед стартом трясучка нападает на всех и каждого, будь ты трижды мастером. И – прямая зависимость: чем сильней мандраж, тем удачней выступление. Но – у избранных, у единиц. Ибо спортивный поединок – это прежде всего поединок с самим собой. А сумеешь выиграть у себя – не страшен любой соперник. Флегматики, подходящие к предстоящим поединкам как к обыденщине, и проводили бои обыденно, серо, скучно, проигрышно. Да, предстартовый мандраж неминуем и необходим. Но! Эти эмоции частенько сжигают дотла – никаких сил для выступления не остается. Вот и две крайности, вот и балансируй. Нашелся баланс – и не я его придумал, сколько бы Марси ни награждала меня: «алкач!». Когда я ощущал, что ночь перед поединком грозит бессонницей, когда все перепитии предстоящего боя (боев) мысленно проигрывались-рассчитывались, я залпом опрокидывал стакан водки и ложился спать. Они сошлись, вода и пламень. Водка в эмоциональном накале сгорала моментально. Никак не влияя поутру на быстроту реакции, на силу ударов. Зато снимала напряжение, расслабляла нервы, давала ту самую пустоту в голове, из которой все и рождалось, то самое состояние, к которому и стремится каждый настоящий мастер каратэ-до. (Звучит непедагогично, однако… зачастую не только «алкачом» награждают при таком раскладе, но и олимпийской медалью. Кто не верит, пусть побеседует с врачом нашей олимпийской команды. Борзова помнит кто-либо? Кто ж его не помнит! Ну и не видать бы ему медали – трясло его, как на вибростенде, в ночь перед стартом. Все, сгорел спринтер! Врач и сказал: под мою ответственность! Накапал спринтеру спиртику, а теперь – в постельку! Утром… Дальше мало кто не помнит. Па-здра-вля- ем!) В каратэ-до подлинный мастер и без водки возгоняет в себе ТО САМОЕ состояние, но постоянно держать его невозможно. Современный городской ритм – отнюдь не Шаолинь. Так что водка – пусть не универсальное средство, однако иногда незаменима и проблемы решает лучше расплодившихся психоаналитиков. И сдается мне, сенсеи прошлого не одной-единственной позой лотоса обходились. Случайно ли школа пьяницы – самая, пожалуй, эффективная из школ. Случайность, знаете ли, это неосознанная закономерность. В прошлом, будущем и настоящем.

На том и порешим. Какое будущее ждет Боярова, покажет настоящее. Исходя из прошлого. Не очень сложно?

Ехать, ехать! К Перельману. Хотя было сильное искушение – к Марси. Ибо рядом. По Восьмой-авеню, считай, по прямой – мили три. И я – в Гринвич-Виллидж. Искушение настолько сильное, что я сдуру даже приличный букет китайских роз купил. Мелких, но много. То есть мне этот букет всучили. На Сорок второй – цветочников-цветочниц пруд пруди. Вышел из барчика, секунду-другую кумекал: куда все же податься? Вот за эту секунду-другую меня и обукетили. Вроде бы знак свыше: езжай, Александр Евгеньевич, к даме сердца. Или вернись на девятнадцатый этаж и положи розочки у дверей таблоида-фебрилы – если не в знак примирения, то в знак извинения. Плохая примета – возвращаться. И к Марси – попозже. Требуется пауза между визитами к дамам. Иначе, как бы ты ни был чист, в лице нечто проступает, в повадке… Кому из мужиков это состояние незнакомо?

Так что первым делом – Перельман, ну а девушки – потом. A-а, кстати, розочки и для него, для дерьма кучерявого, сгодятся – есть мыслишка.

«Тендерберд». Второй такой «птички» не найти! Ее лет двадцать назад перестали выпускать, в конце шестидесятых. Лимузин во-от такой ширины, во-от такой вышины. Как на наши именины. Чуть ли не первая американская покупка Боярова, которому еще выдавливать и выдавливать из себя синдром Совдепа: эдакая махина и за эдакий бесценок! Характерно: западный человек приобретает, скажем, «тойоту» последней модели по причине того, что она жрет бензин на литр- два меньше; россиянин же платит бешеные деньги за последнюю модель «тойоты» не по причине экономии, а чтоб все видели – крутой, не жалеет средств!