Измайлов Андрей - Русский транзит

Я застыл – звонок-гонг в прихожей дал понять: кто-то пришел. И желал бы войти. Эт-того только не хватало! Менты? Откуда им знать, что я здесь? Или Арик? Явился не запылился. Ему-то я бы с удовольствием открыл – и на пальцах разъяснил бы что к чему. Хотя нет! У подземного чмо по идее должен быть ключ – иначе он бы вчера не проник самостоятельно и не спер Сашкину мелочевку.

Тогда кто? Откуда мне знать? Перевод телеграфный от «шишковатого» папани принесли, пионеры макулатуру собирают, умельцы интересуются: «форточку не надо врезать? а дверь утеплить?». Форточка здесь врезана, дверь утеплена. И хорошо, что утеплена, звуки наружу, на лестничную площадку не проходят. Я, правда, никаких звуков не производил, замер. Но все равно по минимальным шорохам, вздохам, скрипам всегда можно определить, есть ли кто в квартире. Никого нет! Хозяйка в институте, живет одна, а больше здесь некому быть. И меня здесь нет. Попозже звоните, ближе к вечеру, вернется хозяйка – она и откроет. А я не открою, меня здесь нет. И не было.

Гонг не унимался. Не будут же они, кто бы это ни был, дверь взламывать! С какой стати, если меня здесь нет!

Гонг унялся.

Я переждал с полчаса. Все тихо.

Все дороги ведут в «Пальмиру». Засады там, конечно, быть не может, хотя менты наверняка наведывались. Осторожность соблюдать отнюдь не лишне.

Мордой на улицу и задом во двор стоял фургон. Мясо привезли. Грузчики сгружали туши – кроваво-красные, замерзшие. Ассоциации мгновенно: а я вчера так же с тушей Борюсика возился, только не сгружал, а загружал. Где-то теперь моя «лохматка», где-то теперь содержимое багажника…

Грузчики, грузчики… А не засада ли это? Н-нет… На семьдесят втором году существования такая замечательная власть при всем желании не добудет целый фургон с мясом только для поимки беглого швейцара. Да и швейцар не лыком шит, уж он-то грузчиков в лицо, по крайней мере, знает. Лица знакомые, нет среди них новичков.

Я протиснулся между бортом и стенкой, пересек двор, зашел через черный ход и сразу наткнулся на Клавку, нашу посудомойку. Она в испуге вытаращила глаза.

– Ты что, Клавонька, не узнаешь? – не-ет, испугалась она как раз потому, что узнала. – Подзови-ка ко мне Юрку или Олега, только не очень громко.

– Юрочка сегодня не вышел, он «болеет» после вчерашнего.

– Тогда – Олега…

Олег вел себя несколько неестественно и отводил взгляд. Понятно, не каждый день беседуешь с вышибалой в розыске, который только вчера был сотоварищем.

– Привет, Олежек. Ну что, менты были?

– Были.

– Когда были? Что говорили?

– С утра, часов с десяти. Даже раньше меня приехали. Шмон навели. Без ордера, но попросили все здесь показать – разве им откажешь?

– И?

– Кладовку тоже осмотрели. Теперь мы, кажется, подзалетели вполне?

– Из-за пятна?

– Из-за какого пятна! Пятно-то они нашли, разве в нем дело! Мы теперь только сидим и ждем, когда нас за левак мурыжить начнут. Уже, считай, начали.

В тоне Олега были досада, мандраж и… отгороженность – от меня. «МЫ подзалетели» – меня он в это «МЫ» уже не включал. Я уже, с его точки зрения, подзалетел…

– Так что они говорили?

– Сам знаешь! Кто, что, с кем и так далее. Где тебя найти можно…

– И где?

– А я откуда знаю!

– Так и сказал?

– А как еще?!

– Спасибо. Мда-а…

Мы закурили. Кури, Бояров, «Мальборо» – скоро придется на махорочку переключаться.

– Слушай, Саша, как же так получилось? Вы что, по пьянке разобрались?

До меня даже не сразу дошло, что Олег спрашивает про Борюсика. Про труп Борюсика.

– Ты что?! – прошипел я, даже голос сел от возмущения. – Ты рехнулся или как?! Я же не убивал, етит вашу!.. Вы что, сбрендили все?!

– Ну мало ли… ты же «на кочерге» был порядочно. Борюсик опять же настучал на тебя в ментовку – сам же ты вчера рассказывал. Вот и… мало ли… не знаю…

– Не знаешь – не говори. Это не я. Кто – не знаю. Но выясню. Вчера кто из клиентов был?

– Все… Я разве упомню. Ты же сам их впускал. А мое место – стойка.

Что верно, то верно. Пить надо меньше, надо меньше пить.

– И ничего подозрительного?..

– Н-ничего… Как обычно…

«Как обычно»! Если бы в «Пальмире» обычным делом было после смены выгребать из кладовки по трупу, недолго бы музыка играла!

– А Борюсик вчера с кем общался?

– С тобой…

– Кроме! Кроме!

– Не обратил внимания. Он вчера как-то растворился в зале. Незаметно.

– И в кладовку забрался. И сам себе в челюсть врезал.

– В кладовке никого не было, когда я уходил.