Вэл Макдермид: Тайные раны

— Пола! Зайди на минутку! — велела она.

Молодая сотрудница послушно направилась к ней, и Кэрол ощутила знакомый прилив вины. Не так давно она вовлекла Полу в рискованное дело. Да, это была официально санкционированная операция, но Кэрол пообещала защитить Полу и не сумела. Двойной удар — проваленная операция и гибель самого близкого из ее коллег — чуть не вынудил Полу уйти из полиции. Кэрол знала, каково это. Она и сама в свое время оказалась в таком положении, к тому же по причинам до ужаса схожим. Она поддерживала Полу как могла, но от непоправимого поступка ту отговорил не кто иной, как Тони. Собственно, Кэрол даже не знала, что там между ними происходило. Но, так или иначе, беседы с ним убедили Полу остаться копом. И Кэрол была этому рада, хотя Пола и служила для нее постоянным напоминанием о ее проколе.

Кэрол отступила в сторону, пропуская Полу, и снова села в кресло. Пола прислонилась к стеклянной стенке, сложив руки на груди. Свои темные волосы она, похоже, забыла причесать, а черные брюки и свитер висели на ней мешком.

— Как там Тони? — спросила она.

— Не знаю, мне только что сообщили об этом нападении, — ответила Кэрол, стараясь, чтобы это не прозвучало как упрек.

Казалось, Пола потрясена.

— Вот черт, — простонала она. — Я и подумать не могла, что вы не знаете. — Она огорченно покачала головой. — На самом деле мне даже не звонили. Я в субботу утром включила телевизор и увидела. И решила, что с вами уже связались… — Она умолкла.

— Мне никто не звонил. Я проводила выходные с братом и с родителями. Так что мы не включали ни телевизор, ни радио. Известно, в какой он больнице?

— В «Брэдфилд кросс», — ответила Пола. — Операцию на колене ему сделали в субботу. Я справлялась. Сказали, перенес благополучно и находится в удовлетворительном состоянии.

Кэрол поднялась на ноги, схватила сумку.

— Отлично. Там я и буду, если вдруг понадоблюсь. Как я понимаю, за ночь не поступало никаких свежаков, о которых нам стоило бы позаботиться?

Крис покачала головой:

— Ничего нового.

— Ну и славно. У нас и так много дел, которые надо продолжать. — Идя к двери, она похлопала Полу по плечу. — Я бы тоже решила, как ты, — заметила она, выходя.

Но я бы все-таки позвонила, чтобы удостовериться.

Во рту сухо. Даже не удается сглотнуть. Пожалуй, это самая длинная мысль, какая сумела пробиться через вату, которой набита голова. Его веки дрогнули. Он смутно осознавал, что открывать глаза неправильно, но не мог вспомнить, где находится. Он даже не был уверен, стоит ли доверять туманному предостережению собственного мозга. Что в этом такого уж плохого — открыть глаза? Все это постоянно проделывают, и ничего плохого с ними не случается.

Ответ пришел с головокружительной скоростью. «Ты почти вовремя», — раздался слева чей-то голос. Язвительность, которая в нем слышалась, была ему знакома, но она как-то не вписывалась в то, что с ним произошло, и от чего у него оставались довольно путаные впечатления.

Тони перекатил голову набок. Это движение пробудило боль. Казалось, заныло все тело. Он застонал и открыл глаза. Тут он и вспомнил, почему лучше было оставить их закрытыми.

— Если уж я здесь, ты мог бы, по крайней мере, как вежливый человек, поддержать разговор.

Она поджала губы. Закрыла ноутбук, опустила его на стол и положила ногу на ногу. Никогда она не любила свои ноги, рассеянно подумал Тони.

— Извини, — хрипло произнес он. — Видно, это из-за лекарств.

Он потянулся к стакану с водой, стоявшему на передвижном столике, но вода оказалась вне пределов досягаемости. Она не шелохнулась. Он сделал попытку принять сидячее положение, как идиот вдруг забыв, почему он валяется на больничной койке. Левая нога, отягощенная мощной хирургической шиной, пошевельнулась совсем чуть-чуть, однако произвела такой взрыв боли, от которого у него перехватило дыхание. Вместе с болью явилось и воспоминание. Вот Ллойд Аллен кидается на него, бормоча что-то невразумительное. Блик на голубой стали. Мгновение парализующей боли, а дальше — ничего. С тех пор — лишь проблески сознания. Что-то говорят врачи, говорят медсестры, бормочет телевизор. А тут еще и она, раздраженная и нетерпеливая.

— Воды, — выдавил он.

Она испустила вздох оскорбленный женщины, на которую взваливают непосильную работу, и подняла стакан, приложив трубочку к его пересохшим губам. Он стал мелкими глотками сосать жидкость, наслаждаясь самим этим ощущением — когда рот вновь наполняется влагой. Пососать, подержать во рту, проглотить. Он повторял этот процесс, пока не выпил полстакана, а потом снова уронил голову на подушку.