Барбара Вайн - Пятьдесят оттенков темноты

В следующем году, в год рождения Эдит Лонгли, семейство Марч переехало из Грейт-Синдон в освободившийся домик сигнальщика в Синдон-Роуд.

Я ответила Джейми, сообщив, что буду во Флоренции в мае. Упоминание о написанной им книге заставило меня кое о чем вспомнить. Когда мне было двенадцать, умерла тетка моей матери, оставив мне в наследство поваренную книгу. Разумеется, тетка не состояла в родстве с Джейми, а относилась к другой ветви моей семьи — это была сестра английской матери моей мамы. Много лет тому назад она работала поваром в Вудфорт-Грин, [32] Пригород Лондона. в большом доме под названием «Литтон Лодж» — то есть настоящим поваром, важной персоной, которая командовала судомойками и художником, придумывавшим банкеты. Я помню ее как красивую старую даму, очень религиозную, почти полностью глухую, самым главным событием в жизни которой был ужин, где присутствовал принц Уэльский, будущий король Эдуард VIII.

Она умерла в маленькой комнатке, которую снимала в Севен-Кингс, [33] Пригород Лондона. и все вещи из этой каморки — другого имущества у нее не было — достались маме, ее единственной родственнице. Среди них был Новый Завет с отмеченными красным карандашом абзацами, пара складных ножниц, которые обычно висели у нее на поясе вместе с ключами, множество фотографий в рамках, где были запечатлены незнакомые маме люди, несколько уродливых старомодных украшений, бомбазиновые [34] Бомбазин — шелковая ткань, обычно черного цвета. платья и белые батистовые фартуки, которые сегодня стоили бы целое состояние, сохрани мы их, а также поваренная книга. Подозреваю, что строго говоря, книгу тетка завещала матери, но та отдала ее мне.

Она называлась «Поваренная книга миссис Маршалл» и вышла в 1884 году. В отличие от «Cucina Ben Riuscita», которую, как мне кажется, Джейми написал для честолюбивых домохозяек, труд миссис Маршалл, руководившей кулинарными курсами, предназначался для поваров, которым предстояло приготовить ужин из дюжины блюд на две дюжины персон. Я часто читала ее во время войны, когда нехватка продуктов ощущалась острее всего. Обычно это занятие сопровождалось поглощением сэндвичей с серым хлебом, маргарином и восстановленным яйцом. В Синдоне я иногда читала ее на берегу реки напротив брода; в то время я еще не знала, что именно тут сидела Вера, когда пропала Кэтлин Марч.

Миссис Маршалл приводила меню торжественного ужина на 400–500 персон, включавшего три горячих блюда, консоме, бараньи котлеты, перепелов и не менее тридцати холодных блюд, в том числе еще перепела и десерт под названием «Сиамские близнецы» — двойное заварное пирожное с зеленой глазурью и кремом, который подкрашивался кармином и ароматизировался ромом. В книге также было меню для dejeuner maigre, что, вероятно, означает легкий завтрак, но я перевела это название как «скудный обед»; за названием следовало то, что миссис Маршалл и моя двоюродная бабка, вне всякого сомнения, считали нормальным обедом — шесть блюд, не считая ванильного суфле с ананасом, торта «Меттерних» и фондю с пармезаном.

Вера обиделась. Она воспринимала чтение труда миссис Маршалл как отражение ее собственных стараний на ниве кулинарии, что соответствовало действительности, хотя я с жаром заявляла, что ее вины тут не было. Разумеется, в таких обстоятельствах штудирование поваренной книги выглядело странно, я это понимала, а Вера не любила людей, и особенно родственников, которые совершали странные поступки. От вас ждали соответствия норме, однако в пределах установленных границ следовало достигать совершенства или, по меньшей мере, превосходить стандарт. Вера была снобом и заявляла, что понятия не имела о том, что «предки» моей матери состояли в услужении.

— Надеюсь, ты не будешь рассказывать, откуда она взялась, — сказала Вера, когда я впервые объяснила ей происхождение книги. — Я имею в виду, в присутствии людей, которые к нам приходят. Например, Морреллов.

Я уже знала почему. Кузен Ричарда Моррелла был ректором Баллиола. А на его генеалогическом древе присутствовала дочь графа, связанная с ним запутанными узами родства — через двоюродных братьев и сестер, несколько поколений и многочисленные браки.

— Что я должна ответить, если они спросят?

— Разве нельзя сказать, что не знаешь? Можешь ответить, что нашла дома на книжной полке.

— То есть она должна солгать? — спросил Фрэнсис.

— Конечно, нет. Ты всегда искажаешь мои слова. В любом случае это правда. Книга стояла на полке у нее дома, прежде чем Фейт привезла ее сюда.