Эндрю Клейвен - Час зверя

— Мама! Мама! Мама!

— Ты только посмотри на этот свитер, — пробормотала Эйвис, передергивая плечами. Она всегда нервничала, когда знакомилась с мужчиной. — Я тут просто… я не хотела тебя будить. Я живу этажом выше. Оливер попросил меня зайти, посмотреть, все ли у тебя в порядке, — я только прошлась по комнате, соображая, надо ли мне остаться, и тут вижу… уж этот твой глупый, глу-у-упый братец… — Голосом она подражала домохозяйке из Огайо, попавшей в телестудию. — Он ведь не может продержаться и десяти минут, чтоб не намусорить. Да, сэр. Честное слово, не далее как сегодня утром я все тут убрала. Я хотела ему помочь, потому что… ну, он должен был уйти, и вот я возвращаюсь и что же вижу: в ящике со свитерами все перекручено, а этот, уж не знаю, что он с ним делал, в каких-то пятнах, где он только и нашел такую грязь…

«Господи, — пыталась она остановить себя, — хватит тебе болтать. Он же примет тебя за идиотку».

Зах замигал, наблюдая за ней с матраса. Он кивал в такт ее словам, но сам ничего не говорил. Выглядел он так, словно ему кирпич на голову свалился. Эйвис исподтишка заглядывала в его умные темные глаза. Молчание все больше нервировало ее.

— Хоть бы он научился следить за своей одеждой, — вновь заговорила она. — Ведь Олли вовсе не богат… Я думаю, этот свитер связала для него ваша бабушка, такой красивый, она замечательно рукодельничает, ведь правда? Я его заберу и простирну на ночь, но, мне кажется, манжеты пора перевязать. Надо спросить, осталась ли у бабушки такая шерсть, я бы справилась. Не знаю, право. — Эйвис пожала плечами, понимая, что пора остановиться. — Как видишь, я довольно навязчива.

Зах еще мгновение кивал ей, наконец он улыбнулся — точно солнышко просияло. Та же широкая мальчишеская усмешка, что и на фотографии. Теперь он казался маленьким заблудившимся мальчиком, жалким, точно бездомный сирота. «Донди, — припомнила Эйвис. — Подходящая роль для Дэвида Кори». Нелепая лоскутная рубаха и продранные на коленках джинсы довершали впечатление.

— Итак… — продолжала Эйвис, не выдержав долгого молчания.

— Ты такая славная, — забулькал Зах. — Подумать только. Все переделала. Ты чересчур хороша для Олли, можешь мне поверить.

— Чересчур, чересчур, — весело подхватила Эйвис, закатывая глаза. Она раскраснелась, почувствовала облегчение. Зах знай себе кивал головой вверх-вниз, глупенький, точно новорожденный щенок. Уставился на свитер в ее руках, будто боится поднять глаза и встретиться с ней взглядом. «Об этом парне надо хорошенько позаботиться, — отметила в уме Эйвис. — Я же прирожденная кормилица, не так ли?»

— Раз уж мы заговорили о том, какая я славная…

Зах рассмеялся.

— Да-а? — протянул он.

— Я сварила тебе суп. Настоящий куриный бульон, как у еврейской мамочки. С ррисом, кррошка! Оливер сказал, ты плохо себя чувствуешь, и я… я тебе подогрею, ладно?

— Нет! Нет! — Зах присел на край матраса, обхватил руками колени. Болезненно сморщился. — Это очень мило с твоей стороны, очень, очень мило. Но, видишь ли — я вегетарианец.

— Ах! — вскрикнула Эйвис.

— Ну да, да. Все в порядке.

— Ничего не в порядке, черт побери. Ведь я же знала! — Эйвис с размаху треснула себя ладонью по лбу. — Оливер наверняка мне рассказывал, а я все перепутала. Черт побери! Вот тебе и еврейская мамочка.

— Правда, все в порядке. Послушай, — пробормотал Зах, отталкиваясь от матраса и поднимаясь на ноги. — Послушай, дело в том, что, — тут он вытянул обе ладони перед собой и принялся мять ими воздух, точно нащупывая мысль, — Олли вот-вот вернется…

— Знаешь, что я сделаю? — осенило Эйвис. — Я тебе поджарю вегетарианский омлет. У Олли всегда найдется все, что нужно для омлета.

— Послушай…

— Нет, нет, все в порядке. — Мысленно она уже прикидывала, что ей необходимо. Стручковый перец. Грибы. Сыр. Сыр у Олли не переводится. А лук вовсе не нужен, поскольку Зах мается желудком. Сосредоточенно размышляя, Эйвис решилась наконец выпустить из рук свитер. Задрапировала им томик Катулла, громоздившийся на вершине книжной колонны.

Захари шагнул к ней, вытянув руки, точно пытаясь удержать девушку.

— Слишком много хлопот. — Он споткнулся о невысокую пачку дешевых детективов.

Эйвис двинулась прочь. Умело перешагивая через книги, направилась в кухню. Омлет уже обретал свой облик в ее воображении.

— Ты смеешься? — весело откликнулась она. — Нельзя просто так стать еврейской мамашей, коли уродилась пресвитерианкой из Кливленда. Я потихоньку коплю денежки, — она подошла к холодильнику, продолжая говорить через плечо, — соберу достаточно и сделаю заказ — мне вышлют линялое платье в цветочек, накладную грудь и букли серо-стального цвета. Мне приходится пока практиковаться на Олли и моем… — «Моем малыше», хотела она сказать. Эйвис любила пошутить насчет своего младенца, но тут она почему-то остановилась. Сама не поняла, что заставило ее промолчать.