Андрей Курков - Приятель покойника (сборник)

Состав делал резкий поворот на хорошей скорости. Шум колес усилился, заскрипели ящики, подползая к стенке вагона, а один небольшой не удержался на массивном кубе с трафаретами и грохнулся с треском на пол.

Турусов подскочил к нему, готовый оказать срочную помощь, подхватил его и вставил между двумя большими. Обратил внимание на номер: «ТПСБ-1748». Что там говорил этот старичок-убийца, хотевший убрать Радецкого? Что он, Турусов, занимается неблагодарным делом, охраняет и сопровождает чье-то прошлое. Занятно. Ящики с прошлым. Не слишком ли дорого оно обходится стране, если только для сопровождения нескольких таких ящиков требуются два молодца, каждому из которых выпадает за «тяжкий» труд по тысяче в месяц?

Поворот кончился. Состав притих и ехал ровно и монотонно.

Турусов подумал о том, что все его самообладание уже исчезло. В существование истории он по-прежнему не верил, но верил в эти ящики, верил во все происходящее.

Ненадолго вздремнул.

Проснувшись, заметил знакомого старика. Тот сидел на маленьком ящике, вставленном между двумя большими. Смотрел на острые носки своих лакированных туфель и беззвучно шевелил губами.

Турусов слез со своей полки и остановился, уставившись на гостя.

– Утро доброе! – покачал головой старик. – А я все ж таки был прав. Вы один остались!

Турусов испуганно обернулся, приник к лежащему Радецкому.

– И нервы у вас, в таком-то возрасте… – вздохнул старичок, сочувственно глянув на сопровождающего. – Живой ваш напарник, только в долгосрочном сне…

– В летаргическом? – переспросил Турусов.

– Можно и так. Но мне больше нравится все называть по-военному. Четко и понятно.

– А вы что, военный? – спросил Турусов.

– Какая разница, молодой человек. Сейчас я – персональный пенсионер огромного значения. И интересует меня ящичек, на котором я сижу.

– И чем же он вас интересует?

– Чем? Что ж, молодой человек, я могу сказать, чем он меня интересует. Если этот ящик станет моим, то и я стану сразу пенсионером еще более огромного значения, а может, даже и не пенсионером уже… А вот если он попадет в чужие руки, то мое значение испарится. Беда будет.

– Можете не волноваться, – Турусов снова стал спокойным и хладнокровным. – Этот ящик ни в ваши, ни в чужие руки не попадет.

– Раньше меня именно это и устраивало, но сейчас, увы, ситуация изменилась.

Старичок встал, проворно поднял ящик и поставил его посередине вагона.

– Вы поймите, – сказал он. – Избавившись от него, вы одновременно избавитесь от многих неприятностей и неожиданностей. Кроме того, вы будете обеспечены до своего конца.

– Я с самого начала был обеспечен до своего конца, – улыбнулся Турусов.

– Вы что, не материалист? – разочарованно хмыкнул старичок.

– Трудно сказать.

– Тогда зачем вы сюда попали? Здесь незаинтересованных не бывает. Может, у вас другие интересы, более извращенные? Хотите наркотики?

– Нет.

– А если такой вариант, – оживился взгрустнувший было старичок. – Я знаю одну шахту под Донецком. Туда никогда никто не полезет. Там метан и все прочее. В эту шахту уже многое сбросили. Давайте сбросим туда этот ящик, даже не раскрывая. Вы же понимаете, что пока он на маршруте – его вскрывать никто не станет, а маршрут вечный. Вас отправили пожизненно. Вы же раб вот этих ящиков. И как вам только не интересно узнать, что в них?

– А что в них? – холодно поинтересовался Турусов.

– А! – старичок обрадовался и поднял вверх указательный палец. – В них то, чего мы и боимся, и стесняемся! В них наше прошлое.

– Ваше? – переспросил Турусов.

– И мое. Но моего больше всего в этом ящике. Я вообще не любитель громких фраз, но из этих ящиков слагается вся наша история, история самой богатой на историю страны. Вы просто слишком молоды. Вас еще не было на свете, когда я помогал составлять политическую декорацию нашей возрождавшейся послевоенной экономике. Я по духу художник, фантазер. Мне бы детские сказки иллюстрировать. Но было другое время. И в иллюстрациях нуждалось совсем другое. Последняя моя декорация была создана в сорок восьмом. Я вам, молодой человек, слишком много говорю, а вы совершенно невнимательны. Вам ничего не говорит число «48»?

Турусов понял, что имел в виду гость. Речь, конечно, шла о второй паре цифр на шифре ящика. Забавно.

– Так вот, молодой человек, – продолжил старик, не дождавшись ответа. – В сорок восьмом я перестал быть исторической личностью и был наполовину заслуженно забыт. Однако давняя добрая традиция позволяла мне неплохо жить. Все-таки персональный пенсионер! Хоть в пятьдесят лет выходить на пенсию как-то рановато, но чего не сделаешь ради общего блага. Правда, я стал только сейчас задумываться о том, каким образом человек, живущий на вершине горы, может представлять себе что такое общее благо.