Али Найт - Точка кипения

Маркус Дютуа, 22 лет, специалист по обрезке деревьев, живет на барже возле роскошного лондонского особняка этой пары. Все эти события вызвали удивление соседей и сотрудников телекомпании Форвуд».

Я не могу читать дальше, и мой взгляд перескакивает на фотографию Астрид, большую даже, чем фото Мелоди. В статье приводятся ее слова: «Кейт казалась такой милой женщиной, немножко похожей на любимую тетушку, но ее отношения с Маркусом шокировали меня, она повела себя неподобающе…» Ниже Астрид называет себя исполнительным ассистентом Пола.

— Это ужасно!

Меня переполняет отчаяние.

Бедный Маркус! Обычное проявление доброты истолковано превратно, и теперь его личная жизнь обсуждается на страницах газет.

О’Шиа складывает газету и убирает в сторону.

— Проблема в том, Кейт, что почти все в этой истории выглядят невиновными. Но как же шарф и нож в канале? С моей точки зрения, здесь все ясно. Это вы, он или оба.

— Этот водный канал знают все! Одно время на этой барже был офис Форвуда, поэтому многие люди с работы знали, как туда добраться.

Я испытываю горькое удовлетворение, когда вижу, как О’Шиа и Самуэлс обмениваются взглядами.

— У них была там бухгалтерия, до того как они переехали в новое здание, потому что стало совсем тесно. Поэтому кто угодно мог выбросить нож.

— Вы хватаетесь за соломинку, Кейт.

— Да! Потому что у невиновного нет всех ответов! У меня нет всех ответов, но я знаю, что не убивала ее! Больше я ничего не могу сказать.

После получаса тщетных попыток заставить меня открыться, признаться или расколоться меня отвели назад в камеру, где я провела еще три часа, слушая пьяный бред, проклятья, а потом еще и пение из соседней камеры. Через два часа после того, как утихли пьяные крики, вошел Тео.

— У меня есть замечательные новости. Вас отпускают.

— Что?

— Она ненормальная, этот инспектор уголовного розыска, — добавляет он, качая головой. — Это непопулярное решение. Они могут следить за вами, куда бы вы ни пошли.

— Я думала, что доказательств было предостаточно.

— Они не уверены, что это не ваш муж. Его алиби оставляет достаточно времени для убийства. Это маловероятно, но все же возможно.

— Наверное, мне нужно радоваться, но когда он узнает, что я на свободе, то наверняка будет считать, что проиграл мне.

Тео пощипывает бакенбарды, размышляя над ответом.

Полицейский в униформе открывает дверь участка, и я следую за ним через фойе, где пара пожилых людей, сидя на стульях, ожидает своей очереди.

Я не решаюсь пройти через парадную дверь, но Тео заверяет меня, что прессе неизвестно, в какой именно участок меня забрали. Мы выходим и прищуриваемся от яркого дневного света, но никто не провожает нас взглядами. Тео дает мне свою визитную карточку. Он хочет представлять мои интересы в суде. Я знаю, он считает, что это дело дойдет до суда, если только я не настолько умная, чтобы найти то, что поможет снять с меня обвинения.

Мне необходимо поговорить с Лексом. Он в ту ночь был в баре и встречался с Мелоди перед ее смертью. Он хотел поговорить со мной раньше, а сейчас он залег на дно, и я хочу узнать почему. В его телефоне включена голосовая почта. Я звоню Саре и разговариваю с Джошем и Авой, глотая слезы. Потом трубку снова берет Сара и убеждает меня, что они в порядке. Я окликаю такси, и теперь все мои мысли переключаются с детей на Лекса. Я планирую до посинения ждать возле его дома, пока он не появится. Но через два часа мне становится холодно и скучно. Пол присылает мне сообщение, что он забрал детей от Сары. Он просит меня вернуться домой, но сначала мне нужно получить некоторые ответы. Я прикладываю замерзшую руку к дорогой и модной деревянной двери. Три массивных замка блокируют вход. Мне просто необходимо попасть внутрь и узнать все секреты и причины, а я не могу войти. И тут у меня возникает идея.

В половине восьмого вечера я вхожу в офис Форвуда. Пришлось несколько раз позвонить в дверь, прежде чем мне открыла девушка в форме уборщицы.

— А Роза есть? Роза, уборщица?

Она понимает только одно слово, которое имеет для нее значение, и открывает дверь. Как я и предполагала, в офисе никого нет. Редко кто остается здесь после семи вечера. Я обхожу мусорные корзины и подхожу к тучной женщине с пылесосом.

— Роза!

Она поворачивается и выключает пылесос, вытирая руки о фартук.

Ей требуется секунда, чтобы вспомнить, кто я такая.

— А! Миссис Форман, все есть хорошо?