Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

Анаис нетерпеливо схватилась за телефон. Ведь это же прямая связь между преступлением и великаном с амнезией! Димун повторил все, что изложил в своем отчете, а потом вдруг спросил:

— Вы знаете психиатра по имени Матиас Фрер?

— Да.

— Он ваш эксперт в этом деле?

— Мы не привлекали экспертов. С какой стати, если у нас пока нет ни одного подозреваемого? А почему вы спрашиваете?

— Он звонил мне вчера вечером.

— И чего он хотел?

— Узнать результаты анализов.

— С места преступления?

— Нет. С образцов, взятых с рук мужчины с амнезией.

— И вы ему все рассказали?

— Он утверждал, что звонит от вашего имени.

— А про планктон в яме вы ему тоже выболтали?

Димун ничего не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Она не могла злиться ни на психиатра, ни на криминалиста. У каждого в этом деле свой интерес. На войне как на войне.

Она уже собиралась повесить трубку, когда Димун вдруг снова подал голос:

— У меня есть для вас кое-что еще. Новые результаты, которые пришли уже после того, как я отослал вам отчет. Я сначала глазам своим не поверил.

— Что же это?

— Мы обработали стенки ямы методом химической трансмутации. Это новый способ, благодаря которому можно снять папиллярные следы даже с мокрой поверхности.

— Вы нашли отпечатки?

— Несколько штук. И это не отпечатки пальцев жертвы.

— Вы сравнили их с отпечатками беспамятного?

— Только что. Это не его отпечатки. В яме побывал кто-то другой.

У нее по всему телу пробежали мурашки. Третий. Убийца?

— Я вам их высылаю? — не дождавшись ответа Анаис, спросил Димун.

— Давно пора.

Даже не попрощавшись, она бросила трубку. Да уж, хороша стратегия соблазнения красивого мужчины. Но ей сейчас было не до того. Значение имело только расследование. Перед тем как ехать в комиссариат на улицу Дюко, она набрала номер Зака — в конторе, как выяснилось, его не было.

— Зак, что у тебя нового?

— Пока ничего. Продолжаю трясти дилеров. Кое-кто знал Дюрюи, но никто и слыхом не слыхивал про чистый героин. А что тебе удалось узнать на ферме?

— Потом расскажу. Окажи мне услугу, а? Заскочи в клинику Пьера Жане и проверь, там ли еще беспамятный с вокзала Сен-Жан. И предупреди психиатра — его зовут Матиас Фрер, — что днем я заеду с ним побеседовать.

— С психиатром или с беспамятным?

— С обоими.

— Странное ощущение — знать, что едешь домой.

Они мчались по магистрали N10 по направлению к Стране Басков. Выехали раньше, чем планировали, еще до полудня. Фрер усадил Бонфиса на заднее сиденье. Великан устроился ровно посередине и обеими руками вцепился в спинки передних кресел. Как дитя малое.

За каких-нибудь несколько часов он совершенно преобразился. К нему на глазах возвращалась его подлинная личность вместе с повадками рыбака. Как будто его психика была соткана из какой-то эластичной, податливой ткани и сейчас постепенно обретала привычную форму.

— А что Сильви? Что она тебе сказала?

— Что рада твоему приезду. Она за тебя волновалась.

Бонфис энергично потряс головой. Широкие поля его шляпы загораживали обзор, и Фреру приходилось следить за дорогой через наружные зеркала.

— Слышь, док, я вот все думаю… Что же это со мной приключилось-то?

Психиатр не ответил. Он смотрел в покрытое изморосью ветровое стекло. По обеим сторонам дороги рядами тянулись сосны. Как же он ненавидел Ланды! Ненавидел этот бескрайний лес, эти деревья — слишком тонкие и прямые, уходящие корнями глубоко в песок. Ненавидел океан, прибрежные дюны и похожие один на другой пляжи. Бесконечная монотонность пейзажа внушала ему смутное чувство тревоги.

Он незаметно включил диктофон.

— Патрик! Расскажи мне о своей семье.

— Да нечего особенно рассказывать-то.

Перед отъездом Фрер немного поговорил с пациентом у себя в кабинете. Ему удалось составить его фрагментарный портрет. Пятьдесят четыре года. Последние шесть лет рыбачит в Гетари. До этого жил на юге Франции, подрабатывал где придется. В том числе на стройке — элемент, использованный подсознанием при сотворении его новой личности. Патрик как-то выкручивался, но постоянно балансировал на грани бродяжничества.

— У тебя есть братья или сестры?

Великан поерзал на сиденье. Фреру казалось, что от каждого его движения автомобиль слегка сотрясается.

— Нас было пятеро, — наконец произнес Патрик. — Два брата и три сестры.

— Ты с ними видишься?

— He-а. Мы родом из Тулузы. Они все так там и остались.