Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— А с заказчиками ты встречалась?

— Само собой.

— Как они выглядели?

Ее ноздри расширились, из них вырвался дым.

— Иногда они смахивали на охранников. Иногда на преподов. Но все походили на полицейских.

— А они говорили, для чего нужен… кастинг?

— Ну, они отбирают парней, чтобы испытывать лекарства. Что-то от головы. Они объяснили, что тесты на людях были всегда. Что это необходимый этап после тестов на животных. — Она разразилась мрачным смехом. — Говорили, будто мы — связующее звено между животными и людьми. Уж не знаю, комплимент это или нет.

— А они предупреждали, что это опасно? — Шаплен повысил голос. — Говорили, что их препараты разрушают мозг? Что подопытные даже не знали о своем участии в эксперименте?

Лейла взглянула на него с ужасом. Шаплен прочистил горло и заставил себя успокоиться. Резким движением он опустил стекло — в салоне нечем было дышать.

— И вы не побоялись в это ввязываться? Не подумали, что это незаконно или опасно?

— Говорю тебе, они смахивали на легавых.

— Возможно, так даже опаснее.

Лейла не ответила. Что-то тут не сходится. С какой стати эти доморощенные эскорт-девушки не побоялись принять предложение, которое очень походило на заговор?

Арабка откинулась на подголовник и выдохнула очередную струйку дыма.

— Это все Медина. Она нас уболтала. Сказала, что мы срубим бабла по-легкому и даже спать ни с кем не придется. Что надо брать, пока дают. Быть сильнее системы. И прочую хрень.

— И сколько девушек этим занималось?

— Точно не знаю. Четыре или пять… Насколько мне известно.

— Как именно все это происходит?

— Ну, ходим на датинги к Саша и фильтруем народ.

— Почему именно в этом клубе?

— Без понятия.

— Думаешь, могут быть и другие девушки, которые работают в других клубах?

— Не знаю.

— Продолжай.

— Когда находим лоха с «потенциалом», спрашиваем его номер. Встречаемся раз-другой, ну и все.

— А лохов… вы сами выбираете?

— Нет. Они.

— Кто — они?

— Те, кто нам платит. Легавые.

— Но как они могут их выбирать в реальном времени?

Она двусмысленно улыбнулась. Несмотря на испуг, воспоминания об этих свиданиях все еще забавляли ее. Из ее темных губ по-прежнему вырывался дым. В машине уже ничего не было видно.

— На нас надевают микрофон. С наушником, как на телевидении. Мы задаем вопросы. Те, которые нам велено задавать. А они все слышат и выбирают.

Шаплен представил себе этих кукловодов. Психологов, неврологов, военных. Семь минут на составление профиля. Это немного, но для начала достаточно. Хватит, чтобы дать девушкам зеленый свет.

Внезапная мысль заставила его подскочить. Он схватил Лейлу за запястье, приподнял ей волосы и заглянул в вырез. Но на бронзовой коже не оказалось ни микрофона, ни какого-либо еще устройства для прослушки.

— Что-то не так?

Шаплен выпустил ее.

Взяв очередную сигарету, она выругалась:

— Да нет там ничего, черт побери.

С некоторым облегчением он продолжал расспросы:

— Расскажи, что происходит, когда вы кого-то выберете?

— Я же сказала. Ну, пару раз встретимся с ним в заранее намеченных местах. За нами следят. Фотографируют. Снимают на камеру. — Она прыснула. — Прямо как кинозвезд.

— А потом?

— Типа все. После этих свиданий придурок исчезает. Мы кладем бабло в карман и беремся за следующего.

— Сколько вам платят?

— Три тысячи евро за то, что записываемся к Саша. И три тысячи за окученного лоха.

— Вы никогда не задумывались, что случается с этими беднягами?

— Братишка, с тех пор как я родилась, каждый сам за себя. Буду я цацкаться с дебилами, которых видела три раза в жизни и которые только и думают, как бы меня трахнуть?

— А что сейчас?

— Да ничего. Вся эта фигня прикрылась.

— Давно?

— Наверное, месяц или два. Все равно я больше не собиралась этим заниматься.

— Почему?

— Слишком опасно.

— В каком смысле опасно?

— Девчонки стали пропадать.

— Как Медина?

Лейла не ответила. Наступило пропитанное дымом молчание, готовое вот-вот взорваться от напряжения.

Наконец, не глядя на него, она дрожащими губами спросила:

— Что с ней случилось?

Шаплен молчал. Лейла снова ощерилась:

— Ты обещал, ублюдок! Мы договорились!

— Она погибла, — сблефовал он.

Женщина съежилась еще больше. Кожаное сиденье заскрипело. Она не казалась удивленной, но слова Шаплена, очевидно, подтвердили то, во что она уже давно отказывалась верить. Снова закурила.