Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

Вопросы, вопросы… Шквал вопросов.

Как долго Нарцисс был Шапленом? С какого времени он снимал этот лофт? Кто платил за него в те месяцы, когда он отсутствовал? Он вернулся к входной двери, где оставил почту. По окошкам в конвертах рассортировал письма. В основном деловые. Просьбы внести очередной взнос. Напоминание о просрочке платежа. Повторные счета. Уведомления из страховой компании. Уведомления из банка. Телефонные счета. Он решил, что вскроет почту позже, а пока стоит осмотреть дом.

Он начал с кухни. Стойка крашеного дерева. Хромированная посуда. Суперсовременные бытовые приборы. Все в идеальном состоянии, хотя и покрыто слоем пыли. Шаплен, похоже, отличался маниакальной приверженностью к порядку. Или у него была домработница? Если да, то давал ли он ей ключи? Почему-то он был уверен, что нет. Распахнув холодильник, он обнаружил остатки пищи, несмотря на холод успевшие покрыться слоем плесени. Как и любой другой пассажир без багажа, он покинул дом, понятия не имея, что ему не суждено сюда вернуться.

Он открыл морозильную камеру. В пакетах, подернутых инеем, нашлись китайские димсам, зеленая фасоль, жареный картофель… От одного вида закаменевших полуфабрикатов у него заурчало в животе. Он вытащил димсам из пакета и сунул в микроволновку. Не думая, что делает, протянул руку к шкафчику и достал с полки соевый соус и кетчуп. Всего за пару минут он заглотал весь пакет, обмакивая еду в оба соуса, разлитые по двум чашкам.

Проглотив последний кусочек, он понял, что его мутит, — следствие слишком быстрой и жадной еды. Но он подавил в себе позывы к рвоте. Он нуждался в силах. Игра продолжалась. Он сунул тарелку и обе чашки в каменную раковину. Кажется, к нему возвращались старые холостяцкие привычки.

Обойдя кухню, он нашел металлическую лестницу. Перила сделаны из стальных тросов, похожих на морские леера, — если только это в самом деле не были леера, снятые с яхты.

Страсть владельца дома к парусному спорту нашла свое подтверждение, едва Нарцисс поднялся на второй этаж. На стенах висели черно-белые фотографии парусников. По краю галереи стояли макеты кораблей с палубами из лакированного дерева. Из мебели здесь имелась большая кровать, застеленная черными простынями, напротив нее — огромная плазма. Справа тянулись дверцы из темного дерева с выбеленными прожилками, скрывавшие вешалки и полки с одеждой.

Нарцисс провел инспекцию гардероба. Льняные сорочки. Джинсы. Хлопчатобумажные брюки. Костюмы дорогих фирм. Бесчисленные пары обуви. Сапоги «Уэстон», мокасины «Прада», кожаные туфли «Тод’с». Шаплен любил хорошую одежду и знал в ней толк.

Он перешел в ванную комнату, расположенную за перегородкой из слоистого стекла. Стены, обитые темным цинком, создавали странное впечатление — ему показалось, что он попал внутрь прохладной и чистой цистерны. Над двойной раковиной вместо традиционных кранов нависали каскадные смесители. Нарциссу не давал покоя все тот же упрямый вопрос: на какие шиши куплена вся эта роскошь?

Он разделся и встал под прохладный душ. Через десять минут колющие струи смыли с него кровь, ужас и страхи последних суток. Из-под душа он вышел с ощущением силы и обретенной невинности. Пошарил на полке в поисках какого-нибудь антисептика, но нашел лишь парфюм «О д’Оранж Верт» от фирмы «Гермес». Обработал им свои ссадины и налепил на нос несколько слоев пластыря. Из одежды выбрал то, что, как ему думалось, обычно носил Шаплен. Спортивные брюки от Кальвина Кляйна, майку и мольтоновую куртку с капюшоном от Армани.

Он уже начинал понемногу осваиваться с жилищем художника, когда заметил у подножия кровати телефон с автоответчиком. Усевшись на одеяло, он изучил аппарат. Память была переполнена. Следовательно, у Шаплена имелись друзья, которых взволновало его отсутствие. Он нажал на кнопку, чтобы прослушать запись. Об отпечатках пальцев он не беспокоился — ясно, что они здесь были повсюду, и притом с давних пор.

Он ожидал услышать встревоженные голоса и нетерпеливые вопросы. Но вместо этого запись выдала женское хихиканье:

«Ноно, родной, куда пропал? Дуешься, что ли? Твой номер мне дала Одри. Перезвони!»

Голос и смех напомнили ему веселых девчонок, куривших возле дверей соседского лофта. Нарцисс посмотрел на экран. Звонок от 22 сентября. Следующий, от 19 сентября, больше походил на кошачье мурлыканье.

«Зайка, ты дома? — вопрошал бархатный голосок. — Это Шарлин. Мы с тобой не закончили…»