Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— Ты пришел меня убить?

Януш дернулся — сцена начинала напоминать закольцованную пленку — и терпеливо повторил:

— С какой стати мне тебя убивать?

— И то верно, — хохотнул Жестянка. — Зная, сколько мне осталось…

Пришлепнул губами и пробормотал:

— Скорей бы…

Януш наклонился к нему пониже. Он весь обратился в слух, даже дышать перестал.

— Утречком и отправлюсь… Как только солнышко встанет. Сейчас у нас зима, так? Значит, часиков в восемь…

Жестянка умолк. Януш рискнул задать вопрос:

— Что ты делал в тот день?

Старик поднял бровь. Януш уловил в его глазах жадный блеск.

— У тебя выпить есть?

Почему он не подумал об этом раньше? Универсальная валюта в мире бомжей!

— Расскажи все, что знаешь, и я сбегаю тебе за выпивкой, — солгал он.

— Как же, ври больше.

— Расскажи, что там было!

Жестянка снова пожевал губами. Звук раздался такой, словно рядом сломали сигару. Что он там жевал? Может, слова, которые собирался выплюнуть?

— У меня дар, — прошамкал он наконец. — Я чую, когда человек помрет. В воздухе есть магнетизм. И он меняется. А я его чую, потому как у меня в черепушке железяка. — И он ткнул пальцем себе в лоб. — Я типа колдун. Только без волшебной палочки. Сечешь?

— Секу. В то утро в бухте погиб парень.

— Я шел по тропинке. Дошел до пляжа. Там было до фига водорослей. И еще всякого мусора из моря…

Жестянка опять замолчал и принялся жевать губами. Несмотря на яркое солнце, он под своим пледом трясся от холода. Шум на улице стал громче. На сей раз в душе Януша шевельнулось сочувствие. Несчастный бродяга доживал последние дни, если не часы… Вообще-то в этой квартирке было довольно тепло. «Кающиеся грешники», в сущности, делали доброе дело. Потому что позволить себе умереть под солнцем Ниццы могут немногие старики. Только очень богатые старики.

— Что ты видел на пляже?

— Да не на пляже. На скалах.

Бомж смотрел прямо перед собой. Наверное, видел внутренним взором ту давнюю сцену. Его воспаленные бесцветные глаза усыхали, словно выставленная на солнце раскрытая устрица.

— Там был ангел… Ангел с крыльями. Красивый. Большой. Но он сгорел. Слишком близко подлетел к солнцу…

Может, Жестянка и был чокнутым, но он присутствовал на месте преступления в тот момент, когда оно совершалось. Януша тоже охватила дрожь, хотя спину пекло. Ему стоило немалого труда сдержаться и не схватить старика за грудки, чтобы вытрясти из него правду. А правда была здесь, рядом, только руку протяни.

— А рядом с ангелом кто-нибудь был? Ты кого-нибудь еще там видел?

Жестянка перевел мутные, словно затянутые тиной глаза на Януша:

— Ага, видел. Был там один мужик.

— И что он делал?

— Молился.

Вот так неожиданность.

— Как так молился?

— Он стоял на коленках возле ангела. И повторял одно и то же слово.

— Какое слово? Ты его расслышал?

— Не, ничего я не слышал. Я далеко был. Но я прочитал по губам. Я умею читать по губам. Давно научился, еще когда работал в центре для глухонемых…

— Что он говорил? Что, черт возьми, он говорил?

Умирающий старик захихикал и съежился под пледом. Януш чувствовал себя рыбой, пойманной на крючок. Почти тотчас же до него дошло, что уличный шум изменился. Теперь к привычным звукам добавилась музыка, вернее, ритмичный стук. Если это и была музыка, то странная, на грани пародии. Она вызывала ощущение кошмара. Но она означала, что в городе начался карнавал.

Януш заставил себя успокоиться и шепнул на ухо старику:

— Слушай, Жестянка! Я приехал издалека, чтобы поговорить с тобой. Скажи мне, что говорил этот человек, который молился рядом с ангелом. Какое слово он повторял?

— Русское слово.

— Русское?

Жестянка вытащил из-под пледа корявый палец и принялся отбивать им такт:

— Слышишь? Карнавал.

— Какое слово он повторял?

Жестянка все так же стучал по подлокотнику костлявым пальцем.

— Какое слово?

— Он все время твердил: «matriochka»…

— Что это означает?

Полуживой бродяга подмигнул ему:

— И ты меня убьешь?

Януш схватил его за руку, прикрытую пледом:

— Господи боже, да зачем мне тебя убивать?

— Потому что мужик, который молился, — это был ты, говнюк!

Януш выпустил руку больного и отступил к перилам. Музыка за спиной звучала все громче. Она уже перекрывала уличный шум. От нее слегка вибрировал пол балкона.

Жестянка ткнул в Януша пальцем:

— Ангела убил ты. Ты убил его и сжег, потому что ты демон. Ты — посланец Сатаны!