Марк Вайнгартнер - Месть Крестного отца

Момо зарычал:

— Я собственным трудом добился того, что имею, ясно?

— Знаю. Это действительно так. Не принимай на свой счет.

— Разве Шишки в политике поступают иначе? Сенаторы, конгрессмены и прочие. Даже президенты. Половина из них добилась вершин только благодаря родственникам.

— Больше половины, поверь мне. Само по себе это не так страшно. Поддается логике: скаковая лошадь, рожденная чемпионом, имеет хороший шанс тоже стать чемпионом. И-против Томми я ничего не имею, слышал, он отличный малый. Просто хочу сказать, Майкл доверил дело Томми только потому, что Альберт попросил его испробовать. В подобной ситуации, Таракан, когда о тебе заботился дядя, ты тоже рос. Дело в том, что Майкл никогда не проявлял интереса. Взять Эдди Парадиза: ты находился в тюрьме, но это не причина выбрать его. В каждой известной мне семье бывало, что сарогеgіте попадал в Льюисбург, или Атланту, или даже в «Синг-Синг». Выбор пал на Эдди, потому что он шурин Рокко Лампоне, а Майкл до сих пор злится на твоего дядю Салли.

Момо задумчиво кивнул.

Джерачи замолчал, наблюдая, как лицо собеседника исказилось от обиды.

— Будь Майкл поумнее, — продолжил Ник, — он бы послал за мной человека, работавшего в моей команде, того, кто знает, как я мыслю, и может использовать это против меня.

— Ты до сих пор считаешь, будто я здесь по твою душу?

Джерачи одарил его долгим взглядом и промолчал.

Момо вздохнул и открыл еще две бутылки.

— Человек тратит много усилий, чтобы доказать свое превосходство, но возможно ли доказать, что ты не верблюд? Забудь.

Джерачи улыбнулся. Он слышал эту семейную истину от дяди Момо.

— Понимаю.

Таракан попытался пригладить копну взлохмаченных волос.

— Так, значит, ты хочешь вернуться? И каким образом?

Все становилось на свои места. Конечно, Момо осознает масштаб риска, и все же он с Ником. Если бы он хотел лишь уйти от него живым и побежать к Майклу, то стал бы переигрывать, изображать напускное спокойствие. Таракан не притворялся. Момо даже забыл о существовании револьвера.

Джерачи допил пиво.

— Единственный способ выйти на белый свет, — начал он, — возобновить и наладить прежнюю жизнь — это не остаться capo, а превратиться в босса всего синдиката.

За время скитаний Джерачи нашел полезных союзников. Не сказал, кого именно — не время было вдаваться в подробности переговоров с семьей Трамонти, — лишь упомянул, что это одна из семей, вовлеченных в кубинское фиаско. Момо участвовал в деле на начальном этапе, даже встретился q человеком с повязкой на глазу, назвавшимся Айком Розеном, но во время проведения операции прогуливался по тюремному, дворику в штате Нью-Джерси. Джерачи уверил, что подробности о помощи извне могут подождать. Прежде всего ему нужны союзники внутри семьи Корлеоне. Работа предстоит не из легких, но планы осуществимы.

Таракан рьяно закивал, будто ему предложили миллион.

Простые солдаты и коллеги всегда любили Джерачи больше Майкла Корлеоне. Ник начинал карьеру с улицы и медленно продвигался вверх. Он кровью и потом заработал каждый цент, каждое повышение. К тому же он был Своим. Не отказывался вместе выпить, пойти на бокс или в ночной клуб. Майкл обычно держался в стороне или общался с узким кругом приближенных. А теперь заперся в чертовски неприступном белом пентхаусе. В зрелом возрасте Джерачи проводил время в сомнительных клубах и нелегальных игорных домах. Привередливый, утонченный Майкл не совался в такие места. Простые люди не доверяли Майклу и Хейгену, им не нравились их снобизм, демонстративная образованность. Знания, полученные Джерачи в вечерней юридической школе, считались дополнительным оружием в его арсенале. Например, предложение прибегнуть к закону о банкротстве (вместо поджога), чтобы уничтожать законный бизнес, считалось изощренным жульничеством. Подобными хитростями Джерачи заслужил всеобщее уважение. В то время как Том Хейген, профессиональный юрист, предпочитал использовать физическую силу. Все это давало Джерачи определенные преимущества, однако люди присягнули семье Корлеоне, возглавляемой Майклом, и большинству внушили, будто это жизненный постулат, без которого сама жизнь невозможна.

Члены и друзья семьи Корлеоне, до последнего человека, понимали: страх и уважение важней, чем любовь. Майкл не прошел путь от низов к верхам, но в полной мере заслужил уважение своих людей. Джерачи приходилось убивать голыми руками и дважды избежать собственной казни, и все же именно Майкл вызывал страх в преступном мире. Ходили слухи, будто он убил любимого брата Фредо за мелкое отступничество. Майкл с Хейгеном якобы повлияли на результат президентских выборов в Америке. Масштаб их власти затронул сердца даже тех, кто был слишком циничен для чувства благоговения. Некоторые сомневались в рассказах о жестокости по отношению к японцам, проявленной Майклом во время войны, или о заданиях, которые он выполнял для могущественных сицилийских мафиози во время ссылки. И все же истории передавались из уст в уста. Легенда разрасталась.