Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

Мальчик машинально кивнул.

— Встретиться… со мной? Но… для чего?

— Так, прямо с порога, не объяснить…

Каролина Моро несколько раз моргнула, словно приходя в себя.

— Ах да… входите, конечно!

И посторонилась, пропуская сына и учительницу в дом.

Одри увидела красивый холл с высоким потолком и лепниной по периметру стен; пол в холле покрывали черно-белые плитки, расположенные в шахматном порядке, а на стенах были развешаны необычные картины: расплывчатые цветные пятна, похожие на облака неопределенных, переменчивых форм, в темных металлических рамках — словно окна, распахнутые в другой мир.

— Простите за мой вид, — произнесла Каролина Моро у нее за спиной, — я рисовала…

— Это ваши картины? — спросила Одри, обернувшись.

Молодая женщина улыбнулась — нежной и горделивой улыбкой… в которой снова проскользнуло что-то неуловимо-трагическое. Ее взгляд напоминал беззвездную ночь.

Она кивнула, приглашая Одри следовать за собой.

— Значит, вы хотели со мной встретиться?.. Но мне нужно… привести себя в порядок. — Она указала на свою одежду. Руки тоже были в краске. — Я оставлю вас ненадолго с вашим учеником. Бастиан, ты пока займешь чем-нибудь нашу гостью, хорошо?

Каролина Моро ушла, оставив сына и учительницу в гостиной. Комната была просторной и казалась почти пустой: мебель, стоявшая в гостиной, не соответствовала ни размерам помещения, ни старинному стилю отделки — дубовому паркету, лепнине на потолке, огромному камину; рядом с камином современные предметы меблировки казались кукольными, к тому же они были вручную расписаны цветными узорами — очевидно, тоже кистью мадам Моро… Здесь стояли два дивана с грудами вышитых подушечек, и повсюду было расставлено множество изящных безделушек, которые Одри определила про себя как «богемные».

Сам дом казался огромным — тем более для семьи из трех человек. Глядя на мощные стены, высокие потолки и окна-двери, выходившие на балкон длиной во всю стену, с изогнутыми перилами из кованого железа, Одри в очередной раз задалась вопросом: действительно ли у семьи Моро достаточно средств, чтобы оплачивать учебу сына в «Сент-Экзюпери»? Хорошо ли продаются картины мадам Моро? Или ее муж сколотил небольшое состояние на коммерческих операциях? Во всяком случае, контраст между самим домом и обстановкой указывал на то, что финансовое положение семьи изменилось недавно.

— У вас красивый дом, Бастиан.

— Да, я знаю.

Мальчик кивнул, но произнес эти слова без особого воодушевления.

Одри немного поколебалась: она не хотела казаться навязчивой, но ей нужно было уяснить для себя, каков уровень благосостояния семьи ее ученика.

— Ты мне покажешь свою комнату?

Бастиан улыбнулся такой же рассеянно-нежной улыбкой, какая была у его матери, и взглянул на Одри тем же взглядом темных глаз, словно подернутых пеленой.

— Да, конечно…

Она проследовала за ним по коридору — стук ее каблуков по плиткам повторялся эхом, и на каждом шагу ей попадались цветные пятна картин. Комната Бастиана оказалась чем-то похожей на гостиную: паркет, лепнина на потолке… и пустота, которую не могли заполнить плетеные корзины с игрушками, большая кровать и постеры на стенах.

— Красивый дом, и комната красивая, — с улыбкой произнесла Одри.

Она посмотрела на корзины с игрушками, которыми Бастиан, должно быть, уже давно не играл, и перевела взгляд на стеллажи с книгами: Стивен Кинг, Дин Кунц… в большинстве своем — пишущие на английском языке авторы, специализирующиеся на мистике и «романах ужасов».

— Тебе нравится это читать? — спросила Одри.

— Да, очень. Особенно Кинга… по крайней мере, его первые романы — они еще не такие толстые…

Одри невольно улыбнулась, продолжая разглядывать корешки книг. Все-таки не слишком подходящее чтение для мальчика такого возраста…

На одной из полок она увидела трехтомник «Властелин колец» и другие книги в жанре героического фэнтези. Имена авторов были незнакомы Одри, но по изображениям драконов и единорогов на обложках она могла примерно судить о содержании.

Она подошла к высокому окну-двери и выглянула в небольшой сад, расстилавшийся буквально под ногами, не слишком ухоженный, но все равно очаровательный — зеленый и густой… Вдруг она замерла.

Качели.

Они выделялись на фоне сгущающихся сумерек, поскольку были выкрашены в красный цвет — хотя это было, судя по всему, давно, и сейчас краска выцвела и местами облупилась. Два столбика с перекладиной, деревянное сиденье на цепях… в общем-то, ничего особенного. Но качели раскачивались как будто сами по себе. Не слишком сильно, почти незаметно, но четко, с ритмичностью метронома, так что создавалось ощущение чьего-то невидимого присутствия, отчего у Одри пробежал мороз по коже.