Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

— Я не знаю, — сказала она. — Это не мое дело…

— Нет, это ваше дело! Это вы сегодня утром сказали, что я подвергаю моего сына опасности! Кому, как не вам, знать, где он!

— Я вам повторяю, Одри, я не знаю, где он. Я не занимаюсь… такими вещами.

Лицо Одри исказилось от гнева.

— Мне плевать, отдаете вы приказы или исполняете! Этот подонок, мой бывший муж, на вашей стороне, с Андреми! Как вы думаете из этого выпутаться? Уже известно, кто вы! УЖЕ ИЗВЕСТНО, КТО ВЫ! Полиция прибудет через пару минут! Им известны имена, адреса — всё!

В этот момент Клеанс Рошфор заметила высокую фигуру, появившуюся в проеме арки: этот силуэт она узнала даже в тумане, и глаза ее вспыхнули торжеством.

— Мелкая потаскушка! — прошипела она. — Вы никого не предупредили и ничего не сделали! Вы это знаете, и я это знаю. И если вы хотите знать правду, то вот она: вашему сыну конец. ЕМУ КОНЕЦ, слышите?! Жослен отдал его нам. Он его нам… пожертвовал. И на ближайшее солнцестояние мы, в свою очередь, принесем его в жертву. Вы должны быть польщены, что вам оказана такая честь! И благодарны Пьеру, который вам ее оказывает!

Она увидела, как глаза Одри расширились, на лице отразилось сильнейшее потрясение. Потом она закричала и вскинула над головой свое орудие — с силой, которую нельзя было заподозрить в таком хрупком теле. Клеанс отшатнулась, оступилась и почувствовала, как хрустнул каблук, попав в щель между двумя неровными камнями. Она уже представила себе, как лежит без сознания на заднем дворе своего собственного лицея, в десяти метрах от мусорных баков…

В этот момент послышался звук, напоминающий хлопок.

Одри почти одновременно услышала его и ощутила резкую боль в спине. Она пошатнулась и выронила лопату. Потом поняла, что ее тело, больше не повинуясь ей, оседает на землю. Над ее головой сомкнулись волны тумана, и она почувствовала, как по спине растекается горячая жидкость, пропитывая одежду. Потом боль исчезла, и весь мир вокруг стал белым. Она не замечала крови, вытекающей у нее изо рта, не видела стелющегося вокруг тумана, который медленно скользил над ней к темному отверстию в стене. На мгновение она увидела лицо Антуана, склонившегося над ней, услышала его голос, шепчущий холодное «прости». Она закрыла глаза, чтобы больше его не видеть, и перед ней промелькнула череда воспоминаний из прошлой — уходящей — жизни: огромная волна любви, нахлынувшая на нее при виде новорожденного сына, его крошечный ротик, впервые произносящий «Мама…», голубая куртка, которую она ему купила всего неделю назад, чтобы уберечь от сырости и холода Лавилля, ее собственная рука, нежно гладящая его лицо перед сном… Лишь в последний миг перед тем, как погрузиться в беспамятство, она обратилась с последней мольбой к Николя: «Спаси его… Найди и спаси его…»

Клеанс Рошфор с холодным удивлением взглянула на мужа.

— С глушителем? — уточнила она, указывая на его пистолет. — Я и не знала, что ты так хорошо экипирован…

Антуан Рошфор опустился на колени рядом с неподвижным телом Одри, чтобы убедиться в ее состоянии. Удовлетворенный осмотром, он поднялся. Клеанс заметила, что муж в перчатках: это было для него необычно.

— Ты многого не знаешь.

Она кивнула — Антуан был прав. Она действительно многого не знала и не желала знать. Когда он наклонился, чтобы поднять лопату, она надменно-раздраженным тоном спросила:

— Ну и что мы теперь будем делать?

Вместо ответа Антуан повернулся и резко ударил ее лопатой по голове. Даже не успев почувствовать боли, Клеанс рухнула на землю в нескольких метрах от тела Одри. Антуан снова опустился на колени и, как раньше у Одри, проверил пульс у жены. Та была жива, но, судя по всему, ей предстояло какое-то время побыть в недееспособном состоянии. Прекрасно…

Он прикинул расстояние между обоими телами и угол, под которым они находились друг к другу, после чего положил лопату так, чтобы создавалось впечатление, что это Одри нанесла удар и Клеанс лишилась сознания в ту же секунду, как он увидел обеих женщин. Слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать…

Затем он вложил свой пистолет в руку Клеанс и забрал ее сумочку, где она хранила свое собственное оружие. Ну что ж, теперь можно либо выиграть вдвойне, либо все потерять. В худшем случае — ее слово против его слова. Но если удача ему улыбнется, он полностью возьмет в свои руки и лицей, и «Гектикон», и все остальное… Таково было одно из условий брачного договора, заключенного между ними еще очень давно: в случае недееспособности одного из супругов все дела полностью переходят в руки другого. Клеанс, безусловно, видела в этом подходящую возможность продолжать дело Пьера — даже в его отсутствие. Что бы с ним ни случилось. Но, как недавно и сказал ей Антуан, она многого не знала о собственном муже — и не особенно старалась узнать, поскольку душой принадлежала другому человеку.