Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

На следующий день отец предложил ему вместе покататься на роликах. Они вышли из дому около девяти вечера, после ужина, который прошел неожиданно спокойно — без ссор, без слез, без тяжелых вздохов. Это был вечер пятницы, в сыром парижском воздухе стоял запах пыльцы и выхлопных газов. Они прекрасно проехались по набережным Сены, хотя почти не разговаривали. Отец начал слегка задыхаться — они впервые катались после смерти Жюля, и он сбился с ритма, — но все равно это была отличная прогулка, и, несмотря ни на что, Бастиан был рад.

Потом отец остановился и присел на каменную скамейку. И неожиданно объявил, что скоро они уедут.

— Как — уедем? Ты имеешь в виду — переедем на другую квартиру?

Даниэль Моро вздохнул.

— Нет. Я собираюсь искать работу в другом месте.

— В другой лаборатории?

— В другой лаборатории… в другом городе. Нам нужна какая-то перемена, Бастиан. Понимаешь, настоящая перемена. Новая жизнь.

Переезд… другая жизнь…

Новая жизнь…

Бастиан не представлял, как реагировать. Он опасался развода родителей, разъезда… И даже если мир кажется абсолютно безжизненным ледяным пространством, когда разделяешь его с двумя призраками, все же большое облегчение — знать, что расставаться они не собираются (хотя он и сам догадывался об этом, потому что всегда знал, что отец без ума от матери, даже сейчас, несмотря на ее мутные глаза и домашний халат). Но уезжать? Куда? Когда?

А Патош? Друг и сосед, который стал ему почти братом?..

— Что ты об этом думаешь? — Даниэль Моро посмотрел на сына.

Бастиан не смог ничего ответить. Ему совершенно не хотелось уезжать. Но и оставаться тоже — особенно рядом с двумя самыми близкими людьми в их теперешнем состоянии. А то, чего он хотел, было невозможно: никогда не видеть, какие глаза были у младшего брата, когда он поднял голову и увидел машину; никогда не слышать этот ужасный звук, словно раздавили панцирь гигантского насекомого; просыпаться как обычно по утрам, потягиваясь и зевая, без всяких ночных кошмаров; видеть, как мать смеется; гулять с отцом просто так, без всяких серьезных разговоров…

— Вам будет лучше, если мы уедем? — наконец спросил он.

Даниэль Моро снова глубоко вздохнул и опустил голову. Мимо проносилась пятничная армия роллеров: сотни юношей и девушек, поодиночке и парами, смеясь и крича, скользили среди автомобилей, которые замедляли ход и пропускали их, включив фары в знак приветствия. Бастиан подумал, что ничего подобного не будет в другом месте. Там все будет иначе. И хуже. Без Патоша…

Когда все роллеры проехали, и уличное движение возобновилось, отец неожиданно произнес:

— Было бы гораздо легче, если бы виновного нашли.

Отец в первый и последний раз заговорил об этом, и Бастиан даже не знал, ему ли была предназначена эта фраза. Но почувствовал, как его затылка словно коснулась невидимая ледяная рука.

Виновным был он.

Конечно, существовал и водитель синего «мерседеса», но именно Бастиан настоял, чтобы они остановились возле палатки со сладостями, хотя и не был по-настоящему голоден… Это ему вдруг пришел такой… каприз. Если бы они там не задержались, Жюль не оказался бы на шоссе именно в тот момент.

Сейчас ему было бы три года.

Бастиан надеялся, что все-таки они никуда не уедут. Несколько месяцев отец рассылал письма и сокрушенно вздыхал после очередного визита почтальона.

Но вот однажды, когда Бастиан только что вернулся после нескольких дней отдыха с «семейством Патош» на юго-западном побережье, пришло новое письмо — в белом конверте с логотипом в стиле хай-тек. И отец поехал на первое собеседование в Лавилль-Сен-Жур.

После обеда Бастиан пошел в гости к Патошу, живущему двумя этажами ниже. Занавески на окнах гостиной были задернуты, а «мадам Патош» по случаю жары была не в своем привычном халате, а в легком одеянии вроде арабской гандуры, с обтрепанной вышивкой, без рукавов, не скрывавшем ее толстых бедер и дряблых рук. От нее пахло вином.

— Я видела твоего отца сегодня утром, — объявила она, когда Бастиан вслед за своим приятелем вошел в гостиную.

— Моего отца?

Она кивнула и на миг оторвалась от просмотра «Инспектора Деррика».

— Да, сегодня утром. Вы что, действительно собираетесь уезжать?

— Я… я не знаю. Не в этом году, по крайней мере…

— Как раз в этом, — возразила «мадам Патош». — Во всяком случае, твой отец считает, что это возможно. Он даже сказал мне куда — в Лавилль-Сен-Жур! Представляешь себе? Лавилль-Сен-Жур! Ну и дурацкая идея!