Джон Гришэм - Признание

Законопроект о моратории вылился в настоящее политическое сражение. В нем предлагалось ввести двухлетний мораторий на приведение смертной казни в исполнение, а в течение этого периода тщательно изучить все аспекты ее применения с привлечением самого широкого круга экспертов и комиссий. Дебаты в комитетах транслировались по телевидению. В качестве свидетелей приглашались ушедшие в отставку судьи, радикальные активисты, известные ученые и даже трое бывших смертников, которые провели в тюрьме несколько лет, а потом были оправданы. Вокруг Капитолия каждый день проходили шумные демонстрации. Несколько раз между сторонниками и противниками смертной казни даже возникали потасовки. Город действительно начинал превращаться в цирк, чего так опасался губернатор.

Поскольку законопроект о правах был подан в сенат, палата представителей начала работу над созданием органа, первоначально названного как Комиссия Донти Драмма по установлению невиновности. Предполагалось, что эта Комиссия будет постоянно действующей и в нее войдут девять человек, которым вменялось в обязанность тщательно изучать причины ошибочно вынесенных приговоров, чтобы не допустить повторения подобного в будущем. К тому времени в Техасе были оправданы тридцать три приговоренных к смерти, главным образом, благодаря анализу ДНК, причем большинство судебных ошибок было зафиксировано в округе Даллас. В комитетах шли горячие дебаты с приглашением многочисленных свидетелей.

Обжившись на новом месте к концу января, Кит и Дана часто ходили в Капитолий, чтобы посмотреть, как происходит обсуждение. Несколько раз они участвовали в митингах протеста и постоянно следили за тем, с каким трудом неповоротливая законодательная машина пыталась решить возникавшие проблемы. Как и многие наблюдатели, они скоро пришли к выводу, что на перемены рассчитывать не приходится.

В разгар работы специальной сессии в новостях все чаще стало упоминаться имя Адама Флореса. Его должны были казнить 1 июля после двадцати семи лет содержания в камере смертников. Давным-давно, совсем в другую эпоху, он был мелким наркоторговцем, убившим такого же мелкого наркоторговца в ходе разборки. Все апелляции давно отклонили, а адвоката у него не было.

В конце марта законодатели ушли на каникулы, и слушания возобновились только в начале мая. После месяцев отчаянных схваток давно всем известное стало еще более очевидным. Пришла пора положить конец развязанной войне и разойтись по домам. При голосовании в сенате за введение моратория за него проголосовали двенадцать человек, а девятнадцать — против. Все проголосовали согласно установкам своих партий. Двумя часами позже палата представителей отклонила законопроект о создании Комиссии по установлению невиновности: семьдесят три голоса — за и семьдесят семь голосов — против.

Первого июля Адама Флореса доставили в Хантсвилль, где его встретил начальник тюрьмы Бен Джетер. Заключенного поместили в пустую камеру, и с ним встретился тюремный капеллан. На обед он съел жареную зубатку, а потом прочитал последнюю молитву. Ровно в 18.00 его провели по короткому коридору в маленькую комнату и через двадцать минут объявили мертвым. На казни никто не присутствовал ни с его стороны, ни со стороны жертвы. Тело Адама Флореса никто не затребовал, и его похоронили на тюремном кладбище рядом с такими же казненными заключенными.

Я хочу выразить самую сердечную признательность Дэвиду Доу из Техасской службы защиты за его рекомендации и предложения. Он не жалел времени на чтение рукописи и давал очень ценные советы. Дэвид известен не только как защитник на судебных процессах, где обвинение требует смертного приговора, но также как профессор права и знаменитый автор. Без его помощи я был бы вынужден собирать информацию самостоятельно, и такая перспектива до сих пор приводит меня в ужас, что наверняка поймут мои читатели.

Начальник тюрьмы в Хантсвилле мистер С.Т. О'Рейли — колоритный техасец, показавший мне вверенное ему учреждение и ответивший абсолютно на все вопросы. Я искренне благодарю мистера О'Рейли и его заместителя Мишель Лайонс за доброжелательность и гостеприимство.

Отдельно хочу поблагодарить Нила Касселла, Тома Лиланда, Рене, Тай и Гейл.

Некоторые особенно внимательные читатели могут заметить в книге отдельные моменты, которые не соответствуют действительности, и решат мне написать, чтобы указать на них. Делать этого не стоит. В книге, как обычно, наверняка есть ошибки, но, боюсь, они неизбежны, учитывая мою глубокую неприязнь к работе с первоисточниками, с одной стороны, и склонность к гиперболе — с другой. Мне остается лишь надеяться, что эти промахи не испортят общей картины.