Джон Гришэм: Признание

После первого визита сюда две недели назад у Кита мало что осталось в памяти о самом городе. Он рассказывал Дане о пропитанном дымом воздухе, постоянном вое сирен, а теперь, оглядываясь назад, понимал, что находился тогда в таком шоке, что ничего толком не видел. В то время мысль о возвращении сюда не приходила ему в голову. Он отвечал за Бойетта, до казни оставалось все меньше времени, требовалось найти тело Николь, и кругом сновали вездесущие репортеры. Мозг Шредера просто не справлялся с такой нагрузкой. А теперь, объезжая тенистые улицы центра города, Кит и сам не мог поверить, что еще совсем недавно их патрулировали бойцы Национальной гвардии.

Празднование началось около пяти. Поскольку воздух прогрелся до двадцати градусов, все собрались у бассейна, где Робби расставил взятые напрокат столы и стулья. Собрались все сотрудники фирмы, пришедшие с семьями. Судья Генри с женой приехали пораньше, а за ними прибыл весь многочисленный клан Драммов с детьми — не меньше двадцати человек.

Кит сел рядом с Робертой. Они уже встречались в комнате для свидетелей в день казни Донти, но толком так и не познакомились. Сначала и он, и она испытывали неловкость, но когда разговор зашел о внуках, Роберта начала улыбаться, хотя было видно, что ее мысли все-таки далеко. За две недели, прошедшие после смерти Донти, его родственники так и не смирились с утратой, но не хотели испортить праздник. Робби произнес пространный тост за дружбу и в память о Донти. Он выразил благодарность Киту и Дане за то, что они проделали долгий путь из Канзаса, чтобы к ним присоединиться, и эти слова были встречены аплодисментами. В семье Драмм отчаянная поездка Кита на юг, чтобы остановить казнь, уже стала настоящей легендой. Когда Робби, наконец, сел на место, поднялся судья Генри и, постучав по бокалу, попросил тишины. Он провозгласил тост за мужество Роберты и ее семьи и закончил тем, что из каждой трагедии можно извлечь что-то полезное. Когда речи закончились, официанты стали подавать толстые бифштексы в грибном соусе с гарниром, едва помещавшиеся на больших тарелках. Трапеза продолжилась до глубокой ночи. Роберта пила только чай, а остальные взрослые с удовольствием запивали еду отличным вином, специально заказанным Робби.

Шредеры провели ночь в спальне для гостей, а рано утром позавтракали в кафе на Мейн-стрит, знаменитом своими ореховыми вафлями. Потом они снова сели в машину и, следуя указаниям Робби, добрались до Гринвудского кладбища позади церкви на краю города.

— Могилу вы отыщете легко, — объяснил Робби. — Идите прямо по дорожке, пока не увидите свежую землю.

Покрытая травой тропинка была вытоптана многочисленными посетителями. У могилы оказалась группа паломников, которые молились, взявшись за руки. Кит и Дана сделали вид, что рассматривают другие надгробия, и дождались, пока все не уйдут. Могила Донти представляла собой аккуратный холм рыжеватой земли, украшенный десятками букетов. На большом надгробном камне была выбита надпись: «Донти Ламар Драмм. Родился 2 сентября 1980 года. Ошибочно казнен штатом Техас 8 ноября 2008 года. Здесь покоится НЕВИНОВНЫЙ». В центре была большая цветная фотография Донти в полной спортивной экипировке, готового к игре. Кит опустился на колени возле надгробия и долго молился. Дана не мешала ему. Ее переполняли смешанные чувства: печаль по поводу трагической смерти, жалость по отношению к мужу, на долю которого выпало столько переживаний, и нараставшая тревога о том, что их ждало впереди.

Перед уходом Кит сфотографировал могилу, объяснив, что хочет поставить снимок на своем столе.

Конференц-зал офиса адвокатской конторы ничуть не изменился. Робби и Карлос в это субботнее утро уже вовсю работали, зарывшись в кипы бумаг на столе, между которыми валялись неубранные пластиковые стаканы и пустые упаковки от выпечки. Робби устроил Дане настоящую экскурсию по зданию, делая пространные пояснения, которых Кит избежал во время первого визита.

Расставаясь в лесах Руповой горы, они оба не знали, увидятся ли когда-нибудь снова. А теперь, две недели спустя, они обнялись, и оба понимали, что обязательно встретятся опять. Робби в который раз поблагодарил Кита за его мужественный поступок. Кит возразил, что настоящим героем был сам Робби. Оба согласились, что сделали недостаточно, хотя понимали: они сделали все от них зависящее.

Поездка до Остина заняла семь часов.

В воскресенье Кит Шредер выступил в переполненной прихожанами Лютеранской церкви единства. Он рассказал о своем невероятном путешествии сначала в Слоун, а затем в Хантсвилль, где состоялась казнь. Он много говорил о смертной казни, о неприятии любых ее форм, и у него сложилось отчетливое впечатление, будто его проповеди слушали единомышленники.