Дмитрий Москвичёв - Мёртвые люди

- Где ты была?

- Теперь это уже не важно.

- Осталось совсем немного. Потерпи.

- Ничего.

Умелые руки аккуратно и неторопливо накладывали шов на рану. Режущая игла прокалывала кожу, оставляя после себя кровоточащие треугольные отверстия. Рана на плече была неглубокой: пуля прошла по касательной, разорвав кожу, образовав открытый раневой канал. Зоя будто и не чувствовала боли: сидя на постели, она безучастно смотрела в окно, в котором отражалась она и «колдующий» над ней Алмаз: не отвлекаясь, он продолжал свою «кровавое дело» — зашивать рану. Неожиданно для самой себя она спросила:

- Я тебе нравлюсь?

Он не ответил. Молча закончил свою работу, отложил иглу на чайное блюдце, наполненное кровавыми ватными тампонами, снял медицинские перчатки. Она усмехнулась. Алмаз протянул ей сигарету и чиркнул зажигалкой.

- Что за парень?

- Какой парень? - удивленно спросила Зоя, всерьез не понимая, о чем он говорит.

- Тот, на лестничной площадке. Ты его знаешь?

- Нет, - закурив, ответила она. - Но лицо его кажется мне знакомым почему-то. - глубоко затянувшись, она задумалась. - Не знаю, может в прошлой жизни... - улыбнувшись, произнесла она. - Там много было всего... Постой... я, кажется... ну да, он со мной в поезде ехал. Такой молчаливый... За всю дорогу только и спросил про книжку... студент, наверное.

Стоя прямо над ней, — съежившейся будто от холода, обхватившей себя руками, — он провел рукой по ее волосам и спросил:

- Ты готова?

- Да. - почти сразу ответила она.

- Возьми. - он протянул ей таблетку. - Это поможет тебе уснуть.

Она послушно проглотила белую, горькую пилюлю.

- Ты не ответил на мой вопрос.

Алмаз встал перед ней на колени, расстегнул молнии на ее сапогах и снял их с уставших ног Зои. Расправил постель и помог ей лечь. Укрыв ее одеялом, он сел на самый край кровати.

- Да. - еле слышно, но твердо произнес он.

Она улыбнулась так, будто лучшего комплимента в своей жизни и не слышала.

- Ты останешься? - она взяла его за руку и хотела еще что-то сказать, но снотворное уже начало действовать: так и уснула — не услышав согласия, - улыбаясь и держа его за руку.

Впервые за последнее время она не видела снов. Пугающие, более чем реальные — теперь они отступили, оставив ее растерзанный ненавистью разум в покое. Теперь она только чувствовала свое тело, лишенное всякой боли, чувствовала, что рядом кто-то есть и этот «кто-то» - бережет ее от всех мыслимых и немыслимых страхов. Впервые за все последние годы она почувствовала себя под защитой. И этого было более чем достаточно. Будто провалившись в темную бездну, там — на самом ее дне — она ощутила наконец умиротворение и покой. Никаких видений, ничего, что могло бы ее заставить встрепенуться, никого — кто мог бы ее потревожить. Может быть, это и есть ее темный, глухой и немой, но — Рай? Обессиленное тело ее, изувеченная ее душа теперь наслаждались абсолютной тишиной, всепоглощающим и таким живым мраком.

Ей казалось, что внутри нее течет само время. Теперь его было много, много больше, чем вся ее маленькая изуродованная человеческая жизнь. Оно словно струилось по ее налившимся венам, возвращая ее хрупкому и такому смертному телу силы. Она наслаждалась.

Когда она открыла глаза, Алмаз все так же держал ее за руку.

- Пора... - произнес он, глядя ей в глаза.

Зоя встала с постели, расправила волосы. Боли в плече совсем не было и только тугая бинтовая повязка напоминала о ране. Голова слегка кружилась, но совсем не от волнения, - Зоя была совершенно спокойна.

Приняв контрастный душ, она вышла из ванной, на ходу запахнув халат. Алмаз жестом пригласил ее за стол, на котором уже остывал последний в ее жизни завтрак. Но к нему она даже не притронулась, взяв только кружку с дымящимся кофе: с ней подошла к окну и уселась на подоконник.

- Знаешь, - заговорила она, отхлебнув горячего ароматного напитка, - это, наверное, странно... но мне даже хорошо. Она взглянула на Алмаза и, оставив кружку на подоконнике, подошла к нему. - Ну что? Давай наряжаться? Где мое «выходное платье»?

Алмаз принес из коридора большое настенное зеркало, поставил перед ним стул — Зоя, совершенно не стесняясь своего «ночного постояльца», скинула с себя халат, оставшись перед Алмазом в одном нижнем белье.

- Тебе не жалко, что вот такое тело через пару часов разорвется на части, м? - закусив губу, произнесла она, глядя на себя в зеркало.

Алмаз промолчал. Достал из шкафа серый костюм-двойку и пару шелковых блузок — на выбор.