Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— Князь, вы сказали, что Томас говорил за ужином о Бетховене. Я думаю, он не упоминал ни о какой рукописи.

— Нет. Он только сказал нам, что ему придется сочинить б о льшую часть музыки, поскольку материала для реконструкции очень мало.

— Он не сказал, доволен ли он тем, что уже сделал?

— Раза два он произнес что-то вроде «да простит меня Бетховен», словно давая понять, что его талант и все его усилия — ничто в сравнении с гением великого композитора.

— Отец Софи, судя по всему, был человеком осведомленным, — заметила княгиня. — Когда мой муж изложил свою теорию насчет того, что Наполеона отравили, Томас предложил собственную гипотезу. Он многое знал о ядах той эпохи и утверждал, что и Бетховен, и Наполеон умерли от случайного отравления.

Разговор прервал жуткий грохот упавшего на пол подноса с бокалами. Шум был такой, словно весь второй этаж Эйфелевой башни, включая ресторан, рухнул на Марсово поле. Никто не отчитал за это безобразие бармена, ибо он, казалось, не имел к этому никакого отношения. В этот момент Матеос твердо решил никогда не назначать любовные свидания в «Пти Карлтоне».

Придя в себя, инспектор продолжил расспросы о том, что именно Томас рассказывал о Бетховене.

— Вы говорили об отравлениях.

— Отец Софи, — сказала княгиня, — объяснил нам, что в девятнадцатом веке мышьяк в сочетании с другими веществами применялся для окраски обоев и в очень влажном климате, как на острове Святой Елены, яд мог испаряться и отравлять воздух дома, в котором жил император.

— А Бетховен?

— Если верить Томасу, Бетховена отравил Сальери. Вы слышали о нем?

На этот раз Матеосу не пришлось лгать, чтобы скрыть пробелы в своем образовании, — благодаря фильму «Амадей» Сальери прославился на весь мир.

— Сальери? Тот, что убил Моцарта?

— Именно. Томас говорил, что Сальери убил не Моцарта, а Бетховена. В доказательство своей любопытной теории, — продолжал князь, — Томас рассказал нам о том, что Бетховена отравили свинцом. Кажется, какой-то американский медицинский институт, получив возможность сделать химический анализ черепа и волос Бетховена, обнаружил, что содержание свинца в его организме в сто раз превышает норму. Исследование подтвердило, что Бетховен не мог получить большие дозы свинца в детстве и юности, прошедших в его родном Бонне, поскольку это сказалось бы на его умственном развитии, а значит, отравление следует отнести к венскому периоду его жизни. В то время у него начались тяжелые расстройства пищеварения, хронические боли в животе, приступы раздражительности и частые депрессии. Никто из врачей, к которым он обращался, не смог порекомендовать ему эффективное лекарство. Ученые, сказал нам Томас, сумели также опровергнуть давнее подозрение, будто бы Бетховен умер от сифилиса, поскольку не нашли в его останках следов ртути, которая была в то время самым распространенным средством для лечения этого заболевания. Но в результате ученые, по мнению Томаса, пришли к совершенно неправильным выводам, предположив, что свинец попал в организм Бетховена вместе с водой, пищей или при пользовании столовыми приборами. Одним из любимых блюд Бетховена была рыба, а в то время воды Дуная были загрязнены содержащими свинец отходами расположенных вдоль берега фабрик, число которых все увеличивалось. К тому же композитор имел привычку пить красное вино, и причиной отравления можно считать свинцовые бокалы, имевшиеся у него в доме, или даже вещества, которые венские трактирщики обычно подсыпали в суп. Томас отмел все эти теории, вплоть до последней, которую отстаивал глава Отделения судебной медицины Венского университета. Согласно этой теории, один из врачей, лечивших Бетховена от желудочных заболеваний, доктор Андреас Ваврух, прописал ему лекарство, содержащее слишком большое количество свинца, и тем самым в каком-то смысле непреднамеренно его убил.

— Я помню эту заметку. Ее публиковали по всему миру. Почему сеньор Томас был не согласен с версией случайного отравления?

— Он говорил, что у Бетховена, как и у него самого, была масса врагов. И что отравить в то время было легко. А так как из-за ограниченных возможностей судебной медицины доказать факт отравления никто бы не смог, вполне естественно предположить, что Бетховен умер от руки одного из тех, кого он оскорбил, а таких было множество.

— Мне трудно поверить, что у Бетховена, чья музыка сегодня служит символом всеобщего согласия, было много врагов.