Йозеф Гелинек: 10-я симфония

Из дверей банка, словно капитан подводной лодки, поднявшийся на мостик, внезапно появился низенький усатый банковский служащий в рубашке с длинными рукавами и взмокшими подмышками и с подозрением стал наблюдать за парочкой. Женщина из «мерседеса» легким кивком дала понять своему кавалеру, что за ними наблюдают, мужчина в пиджаке мгновенно повернулся и с натянутой улыбкой помахал коротышке.

— Это кассир. Я попросил его поторопиться, сказал, что меня ждет жена.

— Жена? Но мы…

— Знаю, знаю. Но тогда возникла бы уйма вопросов, — прервал ее мужчина, цедя слова сквозь зубы, чтобы удержать на лице деланую улыбку «на публику».

— Но что случилось? — спросила она.

— Банкомат. Он проглотил мою кредитку. Этот человек говорит, что если я немного подожду, он сможет ее достать.

— Но как ты мог оставить карточку в банкомате? Как это вышло?

Несколько мгновений мужчина хранил молчание, пытаясь на ходу придумать объяснение, но, ничего не сочинив, предпочел сказать правду:

— Я набрал неверный код. Три раза.

— Три раза? — женщина расхохоталась, и люди, сгрудившиеся под навесом, невольно улыбнулись. — Тебе надо подумать, не стоит ли хранить код где-нибудь в уголке бумажника. С тех пор как мы познакомились, это случается уже во второй раз. А мы с тобой вместе не так уж давно.

— Я записал его на бумажке, но, кажется, оставил ее в отеле.

— В таком случае нужно сделать татуировку. В каком месте ты бы предпочел ее иметь, красавчик? — спросила женщина, словно флиртуя с незнакомцем.

— Что будем делать? — спросил мужчина, игнорируя игривые нотки в ее голосе. — Подождем немного, пока этот человек вытащит карточку из банкомата?

— Тебе решать, но я умираю от голода, а мы заказали паэлью на двоих.

Этого оказалось достаточно, чтобы мужчина принял решение. Вернувшись туда, где его ждал служащий, он перебросился с ним парой слов. Коротышка торжественно пожал клиенту руку и исчез за стеклянной дверью. Мужчина в пиджаке сел в «мерседес» рядом с блондинкой.

— Поехали.

Блондинка повернула ключ зажигания, и «мерседес» стал понемногу удаляться, урча, как прирученный механический тигр.

Через три часа, после того как в харчевне в двадцати пяти километрах от Мохакара была съедена вкуснейшая паэлья, белый «мерседес» направился назад в отель, где остановились его пассажиры.

— Давай я сяду за руль, — попросила женщина. — Мне кажется, ты немного перебрал сангрии.

— Чтобы управлять этой машиной, хорошие рефлексы не нужны, — сказал мужчина, выпуская руль и вновь хватаясь за него, когда «мерседес», опасно отклонившись от прямой, выехал на обочину извилистого шоссе. — Видишь? Ей и водитель не нужен. Она едет практически сама.

— Пожалуйста, не делай этого, — произнесла его спутница, впервые хоть в какой-то степени теряя самообладание.

— Ну что с нами может случиться в «мерседесе»?

Через мгновение белую спортивную машину, пытавшуюся обогнуть трактор, почти целиком перегородивший дорогу, занесло на вираже, и, пробив ветхое ограждение, она вылетела на крутой каменистый склон. Мужчина побоялся резко затормозить, чтобы машина не перевернулась, и, думая только о себе, открыл дверцу, чтобы выпрыгнуть. Но дверца, ударившись о гранитную глыбу, резко отскочила, раздробив ему левую ногу, которую он успел высунуть из кабины. Крик боли смешался с диким скрежетом металла: дверцу, зацепившуюся за другую глыбу, вырвало с корнем. Машина с головокружительной скоростью неслась по крутому склону, о том, чтобы выпрыгнуть, не могло быть и речи. Тогда мужчина попытался замедлить падение, развернув машину боком. Из-за резкого маневра «мерседес» перевернулся вверх колесами, заскользил, подобно саням, по высохшей траве и, бешено вращаясь, устремился в пропасть.

Ветровое стекло, разлетевшись на множество мелких осколков, шрапнелью вонзилось в лицо женщины. Из-за сильного удара и быстрого вращения она была почти без сознания и не могла прикрыть лицо руками. Правое переднее колесо, соскочив с оси, покатилось вниз по страшной крутизне с такой скоростью, что вскоре скрылось из виду.

Прочная рама «мерседеса» еще защищала тела двух пассажиров, хотя при каждом толчке конструкция стенала, как смертельно раненный зверь. Когда же наконец машина оказалась в русле ручья, бегущего по дну пропасти, водитель почувствовал удушливый запах дыма, смешавшийся с едким запахом горелого масла. Сгустившись, отвратительная вонь горячей, липкой, тошнотворной массой обожгла ему гортань и залепила глаза, из которых хлынули слезы. Еще несколько секунд мотор автомобиля продолжал вращаться, постепенно теряя обороты, пока наконец не затих. В пугающей тишине водитель успел различить далекие голоса двух пастухов — свидетелей катастрофы, спешивших на помощь, — и потерял сознание.