Йозеф Гелинек - 10-я симфония

Убедившись, что все внимание приковано к нему, Мараньон с большой торжественностью обратился к гостям:

— Я хочу поблагодарить всех собравшихся и извиниться за то, что мы не сумели разослать приглашения заблаговременно. По причине многочисленных международных обязательств сеньора Томаса назначить точную дату выступления представлялось невозможным, и я не решался рассылать приглашения, не будучи уверенным в приезде гениального музыканта. Однако в конце концов нам удалось сотворить чудо, и через несколько минут мы станем свидетелями беспрецедентного музыкального события. Позвольте мне напомнить, зачем мы здесь собрались. Впервые в истории благодаря необычайному упорству и таланту стоящего рядом со мной человека нам выпала честь прослушать первую часть Десятой симфонии Бетховена. Ты хочешь что-то сказать, Рональд?

Томас, которому явно льстили похвалы мецената, сделал едва заметный жест, чтобы привлечь внимание Мараньона, затем, шагнув вперед, что-то прошептал ему на ухо.

— Чтобы не ставить в неловкое положение своих друзей из Южного полушария, Рональд просит меня уточнить, что исполняет Десятую симфонию на публике не в первый, а во второй раз в истории. Первое исполнение состоялось меньше месяца назад в отделении музыки университета Отаго, где, как вы знаете, преподает маэстро. Но чтобы ни на йоту не принизить значение нашего концерта, я, дорогие меломаны и меломанки, почтившие своим присутствием мой дом, хочу открыто заявить, что, во-первых, эта так называемая мировая премьера Десятой симфонии состоялась в Новой Зеландии, которая находится на другом конце света, почти в двадцати тысячах километров отсюда, и для нас как бы не существует, а во-вторых — и это более важно, — там в исполнении Томаса прозвучала фортепианная версия симфонии, то, что музыканты называют переложением. К тому же, как мне рассказывали, рояль был расстроен!

Томас закивал, подтверждая слова Мараньона, и тот продолжал:

— Сегодня вечером мы услышим оркестровку первой части Десятой симфонии, сделанную этим выдающимся британским музыкантом, проживающим в Новой Зеландии. Выступление продлится чуть более пятнадцати минут. После этого вам предлагается одно из двух: либо считать вечер законченным — что еще можно делать после того, как послушаешь Бетховена? — либо перейти к другому занятию, несомненно более легкомысленному, но не менее приятному, здесь в саду, на этот раз с включенной звукоусиливающей аппаратурой.

Мараньон указал на группу латиноамериканских музыкантов, настраивавших микрофоны и инструменты для танцев, которые должны были начаться после концерта. В заключение он добавил:

— Не беспокойтесь, вам не будет жарко, внутри работает кондиционер последнего поколения, вас ожидает блаженство. Да, и последнее, но очень важное замечание. Те, кто бывал в «Ифигении», знают, что ее не назовешь убогой хижиной, но это и не Национальный концертный зал: там не поместятся восемьдесят музыкантов. Но восемьдесят музыкантов не помещались и в салоне князя Лобковича, одного из меценатов Бетховена, где впервые исполнялась «Героическая симфония». В те времена состав оркестра зависел от размеров помещения или количества имевшихся в распоряжении музыкантов. Так мы поступим и сегодня. Чтобы вам было ясно, в группе струнных будет только три скрипки, три вторых скрипки, две виолы, две виолончели и три контрабаса. Это, разумеется, не то, что хотел Бетховен, но мы воздадим должное гению тем, что на концерте прозвучат только оригинальные инструменты, то есть реконструированные в полном соответствии с инструментами той эпохи. Хотя оркестр будет представлен в меньшем объеме, его звучание или, иначе говоря, его тембр будет очень близок к тому, которым наслаждались современники композитора.

Гости почтительно внимали хозяину, перенесшему их в имперскую Вену конца XVIII — начала XIX века.

— А теперь пройдемте, пожалуйста, в дом. Вскоре мы станем редкими свидетелями исключительного события: мировой премьеры первой части Десятой симфонии Бетховена.

Слова Мараньона, пробудившие нетерпеливое ожидание публики, были встречены аплодисментами. Мгновенно появившиеся слуги широко распахнули двери, и гости стали заходить в дом.

— Hurry up! [3] Поторопитесь! (англ.) Чтобы не выпускать холодный воздух! — крикнул Томас тем, кто задержался в саду в отчаянной надежде съесть перед концертом что-нибудь еще и выпить последнюю рюмку.