Марк Олден - Демон

Громко извиняясь, Виктор наклонился к старику, чтобы помочь ему встать, и в то же время схватил тушечницу, спрятал в складках своей ги, потом еще несколько секунд возился со стариком. А еще через несколько мгновений Виктор скрылся в толпе. Он услышал громкий медный гудок трамвая и, вне себя от радостного волнения, ускорил шаги, чувствуя, что усвоил сегодня нечто важное. Мало целиться, нужно еще и бить .

Было уже почти одиннадцать часов, когда Виктор приближался к своему дому. При свете новой луны он поставил свои туфли на порог, отодвинул амадо, внешнюю скользящую дверь из тонких досок, и вошел в темную переднюю комнату. Свет здесь исходил только от хибати в углу, тлеющие древесные угли окрашивали бледно-красным часть пола, покрытого татами. Не разбудить бабушку, напомнил себе Виктор.

Он вытащил тушечницу из своей ги, думая, что бабушка, наверное, устала его ждать и спит сейчас в задней комнате, положив под подушку изображение баку. Баку — это мифическое существо, похожее на медведя, с блестящим мехом и маленькой остроконечной головой, оно поедает дурные сны, и человек спит спокойнее. Бабушка Акаси говорила, что баку всегда съедает ее кошмары, и не ложилась без такой картинки под головой.

Виктор собирался оставить тушечницу рядом с ее постелью, пусть это будет первое, что она увидит утром. Он ее подразнит, скажет, что баку не сумел разжевать тушечницу и оставил ее здесь. Вообще-то Виктор намеревался сказать ей, что тушечницу нашел, а она притворится, конечно, будто верит — бабушка понимает: ее одобрение очень много для него значит.

Он посмотрел на хибати, ожидая, что там сохраняется теплым его ужин — обещанный вареный угорь с рисом. А вместо того увидел изрядно помятый черный чайник, единственный чайник, который у них был. Странно. Не похоже на бабушку — лечь в постель, не позаботившись о его ужине. Она всегда старалась его побаловать… Почему же она не оставила ему еду?

На полу рядом с чайником он увидел чашки, блюдца, полотенчики для рук, невскрытый пакетик зеленого чая, все аккуратно разложенное и, судя по всему, нетронутое. Бабушка Виктора всегда готовила чай для тех, кто приходил с ней посоветоваться. В этот вечер она ожидала господина Таиру, он занимал небольшой пост в крупном токийском банке. Давнишний клиент, он прислал ей записку, скрепленную личной печатью, в которой говорил о необходимости срочно встретиться с ней по важному делу. По какому, в записке не говорилось. Однако господин Таира настаивал на встрече этим вечером.

Охранять бабушку во время такого визита Виктор не видел необходимости. Он видел не раз этого господина Таиру — маленького печального человечка, всегда будто на грани слез. Совершенно не опасен ни для кого. Банковский служащий был среднего роста, с блестящим лбом, сросшимися на переносице бровями, носил всегда галстуки в черно-белый горошек. Он с большим уважением относился к Есано Акаси, всегда приносил ей в подарок продукты или деньги. Ранее он уже советовался с ней по поводу строительства нового дома и выбора хирурга для операции удаления матки у его жены. Он также последовал ее совету и отменил свадьбу дочери с человеком, которого впоследствии арестовали за кражу и поджог.

Чайник, чашки, полотенца. В точности там, где бабушка поместила их несколько часов назад.

Что случилось?

Может быть, господин Таира не пришел. Если так, то еда Виктора должна бы греться на хибати. Или бабушка могла внезапно заболеть. Начиная беспокоиться, Виктор зажег бамбуковую настольную лампу и окликнул бабушку по имени. Моргнул, привыкая к приятному рассеянному свету, плеснувшего из-за серого абажура, расписанного журавлями в полете. Он уже собирался окликнуть ее еще раз, когда вдруг взглянул на токонома, альков в углу комнаты. Бабушка, всегда очень аккуратная, держала вазу с узором из живых цветов и гобелен в этом алькове. И то и другое лежало сейчас рядом с альковом, гобелен разодранный на клочки, вода от цветов темнела пятном на татами.

И следы ног. Они вели от алькова к задним комнатам. Какой-то олух шлялся по дому в ботинках, отвратительно. Ботинки касаются земли и становятся нечистыми, а нечистым вещам не место в доме. У Виктора глаза стали жесткими, на виске забилась венка. Он стиснул оба кулака, костяшки пальцев побелели. Ничего бы этого не было, будь он здесь. Если бы он пропустил тренировку, остался дома, он бы разобрался с тем, кто проявил такое неуважение к бабушке. Да, человек, который ходил здесь в ботинках и разорил токонома, пожалел бы о том, что родился на этот свет.