Марк Олден - Демон

Минут через пятнадцать машина достигла центра пустынного Хартфорда и свернула по Асилум-стрит на Хартфорд-плаза, где мерцали тысячи фестивальных огней. Прекрасное зрелище. И знакомое. Уоррена даже оставила уверенность, что он хочет уехать, но мальчик взглянул на Ясуду, и ему стало лучше. Намного лучше. Машина проехала Хартфорд, свернула на дорогу № 91 и направилась к северу по берегу реки Коннектикут. Начался путь Уоррена Ганиса в Японию.

Ясуде Гэннаи было сорок с небольшим лет — сухощавый привлекательный мужчина с ироничной улыбкой. Сын богатого промышленника, он был членом дипломатического корпуса, приписанным к посольству в Вашингтоне. Отец Уоррена, издатель небольшой сети газет, познакомил его с Гэннаи, которого интервьюировал для серии статей об экспансии Японии в Азии.

Стивен Ганис, высокий мужчина с квадратной челюстью, всегда растрепанными волосами и прямыми грубоватыми манерами, жил в Китае с родителями миссионерами и сохранил любовь к этой стране. Он считал, что Япония преступно ведет себя по отношению к Китаю, а кроме того, что ей грозит столкновение с Америкой. Мнение это высказывалось в газетах Ганиса и письмах, посылавшихся в японское посольство. Наконец семью Ганиса пригласили в посольство на ленч, дабы у японцев была возможность рассеять то, что они считали заблуждениями, вредными для имиджа Японии в Америке.

На ленче Уоррен неотрывно наблюдал за спором между отцом и Ясудой Гэннаи, втайне довольный, что отец, чего раньше не бывало, не может легко справиться с противником. Стивен Ганис был груб, прямолинеен, порой бестактен. Ясуда Гэннаи — вежлив, умен и загадочен. Именно так. Загадочен. Уоррена он покорил.

— Япония несет Новый Порядок в Китай и всю Азию, — уверенно проговорил Гэннаи. — Мы предлагаем азиатам то, что вы, люди Запада, дать им не можете: возможность снова жить по канонам восточной цивилизации. В Новом Порядке, мистер Ганис, идеям европейцев и американцев нет места.

— Япония пытается создать империю, вот и все, — возразил Стивен Ганис. — Вам нужно сырье для промышленности, нужны рынки для готовой продукции, и чтобы получить все это, вы используете свои армии. Такова схема ситуации. Слышал я о вашей «Великой Сфере Совместного Процветания Восточной Азии», как вы ее называете. Одна большая счастливая семья, Китай, Япония и Юго-Восточная Азия, под японским флагом. Но не секрет, что где бы ни появились ваши войска, они издеваются над мирным населением, грабят, насилуют…

Гэннаи покачал головой.

— Боюсь, вас неправильно информировали, мистер Ганис. Мы приносим освобождение азиатам. Правосудие и новые представления о существовании, свободные от всяких пут и ограничений. Мы не империалисты, которыми вы нас изображаете. Истинные империалисты как раз вы, на Западе. Вы, британцы, французы, голландцы, кто выкроил себе колонии в Азии и выдавливал из них деньги, используя принудительный труд.

— О, но сейчас, когда Англия, Франция и Голландия полностью поглощены войной с Германией, их колонии, скажем так, свободны и могут быть заняты Японией. Что вы и делаете, мистер Гэннаи.

— А как же ваши американские бизнесмены и миссионеры, которые обогатились в Китае, на Гавайях, Филиппинах. Что вы скажете о своей стране, которая по истечении тридцатилетнего коммерческого договора с Японией объявила эмбарго на продажу нам железа, бензина и нефти? Ваша страна нанесла Японии неизмеримый ущерб, мистер Ганис, и мы этого не забудем. Вы ударили нас в период кризиса, и японский народ надолго сохранит эту память.

— Америка не подбивала Японию на войну с Китаем, — сухо проговорил Стивен Ганис. — Если в вашей стране какой-то кризис, сэр, то вы сами в нем виноваты. Эмбарго — это всего лишь реакция на вопиющие нарушения международного закона и правил приличия со стороны Японии.

— А прилично ли, мистер Ганис, замораживать все банковские счета Японии, как это сделали в вашей стране? Прилично ли не допускать нас к сырью и рынкам сбыта в Азии — это ведь, в конце концов, наш задний двор, а не ваш? Будь вы по-настоящему честным человеком, то увидели бы сами, что Япония зависит от вашей милости, пока вы стоите у нас на пороге. Это нестерпимое положение.

Стивен Ганис начал барабанить по столу длинными пальцами.

— У вас на пороге — вы имеете в виду, вероятно, наши тихоокеанские территории. Гавайи, Филиппины, Гуам.

— Китай, — тихо добавил Гэннаи.

— Вы говорите о войне, — подчеркнул Стивен Ганис. — Войне с Америкой.