Дуглас Кеннеди - Крупным планом

— Можно и так сказать, если учесть, что Маунтин-Фолс находится очень далеко от Армонка, штат Нью-Йорк. Но это не был прямой переход из Уэстчестера в Монтану.

— Но ты ведь училась в каком-то из этих прогрессивных колледжей на востоке. Колледж Сары Лоренс, Беннингтон, Гэмпшир.

— Ошибаешься. Скидмор.

— Надо же. Тогда почему ты не носишь юбку в складку и не замужем за каким-нибудь зубным техником в Маунт Киско?

— Никогда не подходила по типу. А ты… давай попробую догадаться. Антиох? Оберлин?

Я уже чуть на сказал: Боуден, — но вспомнил, что Гари учился…

— Бард.

— Ха! Я была на правильном пути. Бард. Смех да и только. На чем ты там специализировался? Современное макраме? Литература никарагуанского сопротивления? И живешь на деньги папочки?

Я снова заволновался:

— Откуда ты знаешь, что у меня есть…

— Не знаю, догадалась. Мужик тридцати лет с хвостиком, никаких видимых источников дохода, решает по собственной прихоти перебраться в Монтану, арендует себе квартиру, не стучит в двери, разыскивая работу… Как мне представляется, ты или торговец наркотиками на пенсии, или из тех везунчиков, кому оставили достаточно денег, чтобы не заботиться о таких пустяках, как еда и ночлег.

— Это совсем небольшой трастовый фонд, — сказал я, чувствуя сам, что обороняюсь. — Хватает только на основные расходы.

Анна скептически улыбнулась:

— Слушай, да мне наплевать, что у тебя есть трастовый фонд. Тем более что у тебя действительно есть талант. — Она положила ладонь мне на руку. — Серьезный талант.

— Ты правда так думаешь?

— Уверена, — сказала она, нервно убирая руку, как человек, который сообразил, что преждевременно выложил карту. — Поэтому тебе не следует отказываться от выставки.

— Посмотрим, — сказал я.

— Откуда такое нежелание воспользоваться этим шансом?

— Дело не в нежелании…

— Именно в нем. Я что хочу сказать? Когда я впервые увидела тебя в редакции, ты производил впечатление, что тебе все до лампочки. Как будто тебе по фигу, куплю я твои снимки или откажусь от них.

— Я просто осторожен, вот и все.

— Знаю. И мне это, пожалуй, нравится. Особенно после всех тех уродов, которые осаждают меня в поисках работы и ведут себя так, будто они следующие Роберты Дуано. Но все равно любопытно — почему?

— Что почему?

— Почему ты так неуверен насчет продажи своих снимков?

Появившийся с едой Калвин спас меня от ответа на этот вопрос. У вина был обещанный дубовый привкус, гидропонный латук на вкус был таким же, как обыкновенный. Но его появление дало мне возможность сменить тему и перейти от моей неудачной карьеры к жизни Анны после Скидмора.

— После колледжа я оказалась в Бостоне, — сказала она. — Удалось найти работу в глянцевом лайфстайл-журнале с оригинальным названием «Бостон». Работала фотоподборщицей. В «Бостоне» в начале восьмидесятых это означало разыскивать наиболее привлекательные портреты суши. Короче, я жила в Кембридже через реку, а парня, который жил в квартире рядом, звали Грегг. Писал докторскую по английскому. Через год мы уже жили в одной квартире. Через два поженились. Через три нас выдернули из Бостона и сунули в Бозман, так как Грегг получил работу в Монтане.

— Как долго длился брак? — спросил я.

— Пять лет.

— Почему разошлись?

— Кое-что произошло.

— Что?

— Кое-что.

По тону я понял, что не стоит продолжать задавать вопросы.

— Итак, мы разошлись, я точно не хотела оставаться в Бозмане, но в то же время не хотела уезжать из Монтаны, к которой сильно привязалась. Вот я и съездила в Маунтин-Фолс, и приятель приятеля утроил мне встречу со Стюардом Симмонсом, редактором «Монтанан». Я появилась вовремя: за неделю до этого фоторедактор уволился. Я получила работу. И переехала сюда.

— Похоже на настоящую сказку Маунтин-Фолс, — заметил я.

— Ага, тут все оказываются, потому что у них что-то не заладилось в другом месте.

— У всех неприятности в Касабланке.

— Или в Нью-Йорке. Какие у тебя были неприятности в Нью-Йорке, Гари?

Я видел, что она ждет моей исповеди и рассказа о том, как я не сумел пристроиться в Манхэттене. Поэтому я позаимствовал отдельные подробности из жизни Гари, немного их приукрасив. Сам удивился, как у меня все легко и гладко получилось. Я поведал ей, как приехал в город после колледжа, уверенный, что буду делать обложки для «Вог» уже через пару месяцев. Но вместо этого мне пришлось жить в дерьмовых квартирках в восточной части города, работать где придется, ничего не достигая. Затем умерли мои родители, а поскольку я был единственным ребенком, дом достался мне. Было невероятно трудно вернуться в пригород после всех этих лет в Манхэттене, но с финансовой точки зрения выбора у меня не было. Особенно если учесть, что многие фотоагентства и журналы вроде «Дестинейшнс» продолжали меня игнорировать.