Мэри Хиггинс Кларк - Прогулка по городу

Джастин Донелли составил свой график таким образом, чтобы он мог встречаться с Лори ежедневно с понедельника по пятницу в десять часов утра. Он договорился о консультациях и с другими психиатрами. В прошлую пятницу Джастин дал ей с полдюжины книг о расщеплении личности.

— Лори, — сказал он ей. — Я хочу, чтобы ты прочитала все это и поняла, что большинством пациентов с аналогичным диагнозом являются женщины, ставшие в детстве жертвами надругательства. Они старались блокировать в памяти происходившее с ними точно так, как ты сейчас блокируешь свою память. Я думаю, что эти личности, которые помогли тебе пережить то, что случилось с тобой за те два года, просто не давали о себе знать до смерти твоих родителей. А сейчас они в полной мере проявили себя. Из книг тебе станет ясно, что эти другие личности часто пытаются помочь, а не навредить тебе. Поэтому я надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы сознательно дать мне возможность побеседовать с ними.

В понедельник утром в его кабинете была установлена видеокамера. Он понимал, что Саре могут понадобиться какие-то из этих пленок на суде, и он должен быть крайне осторожным, чтобы это не выглядело так, будто он подсказывает Лори нужные ответы.

Когда Сара и Лори вошли в кабинет, Джастин показал им видеокамеру и объяснил, что собирается записывать сеансы.

— Некоторое время спустя я покажу тебе эти записи, — сказал он Лори.

Затем он ввел Лори в состояние гипноза. Вцепившись в руку Сары, Лори послушно сконцентрировала на нем свое внимание, подчинилась его требованию расслабиться, закрыла глаза, откинулась назад, и ее рука соскользнула с руки Сары.

— Как ты себя чувствуешь, Лори?

— Мне грустно.

— Почему тебе грустно, Лори?

— Мне всегда грустно, — шепелявя пролепетала она высоким робким голоском.

Сара наблюдала, как волосы Лори свесились вперед, как ее черты менялись на глазах, пока ее лицо не приобрело детское выражение. Она слушала, как Джастин Донелли сказал:

— Мне кажется, я разговариваю с Дебби. Так?

В ответ последовал робкий кивок.

— Почему тебе грустно, Дебби?

— Иногда я делаю что-то нехорошее.

— Что же, например, Дебби?

— Оставьте ребенка в покое. Она не понимает, что говорит.

Сара закусила губу. Это был тот же злой голос, который она слышала в пятницу. Однако Джастин Донелли невозмутимо продолжал:

— Это ты, Кейт?

— Вы же знаете, что я.

— Кейт, я не хочу сделать ничего плохого ни Лори, ни Дебби. Они и так уже настрадались. Если ты хочешь помочь им, почему ты не доверяешь мне?

Злой, едкий смешок предшествовал высказыванию, от которого Сара похолодела.

— Нельзя доверять мужчинам. Вот Элан Грант. Он притворялся таким добреньким по отношению к Лори, а посмотреть до чего он ее довел. Я считаю, что так ему и надо.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что рада его смерти?

— Лучше бы его вообще не было.

— Ты хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?

— Нет, не хочу.

— Может, ты напишешь об этом в своем дневнике?

— Я хотела написать сегодня утром, но дневник был у этой глупой девчонки. Она и написать-то ничего толком не может.

— Ты помнишь, о чем ты хотела написать?

— Тебя бы заинтересовало больше то, о чем бы я не хотела написать, — с ироничным смешком ответила она.

Сидя в машине по дороге домой, Лори выглядела заметно измученной. Обед, приготовленный Софи, уже ждал их. Лори немного поела и решила прилечь.

Усевшись за письменный стол, Сара начала просматривать почту. Присяжные заседатели рассмотрят вопрос о возбуждении уголовного дела против Лори в понедельник семнадцатого. Оставалось всего две недели, раз прокурор созывает большое жюри так скоро, значит, он убежден, что имеет уже достаточно веских доказательств. В этом можно было не сомневаться.

Накопившаяся почта стопкой лежала у нее на столе. Она просматривала конверты, даже не раскрывая их, пока не наткнулась на один с аккуратно написанным обратным адресом в углу. Томазина Перкинс! Она была той самой кассиршей, которая много лет назад заметила Лори в кафе. Сара помнила, как искренняя благодарность отца к этой женщине постепенно сошла на нет после того, как она засыпала их письмами, в которых с каждым разом все красочнее описывала несчастный испуганный вид Лори в том ресторанчике. Однако Томазина, без сомнения, желала им добра. Она написала очень трогательное письмо в сентябре. И в этом она, вероятно, тоже выражала свое сочувствие. Разрезав конверт, Сара прочла коротенькое, в одну страничку, письмо, в котором Перкинс сообщала свой телефон. Сара быстро набрала номер.