Джеймс Твайнинг - Знак Наполеона

— Целую! — фыркнула Дженнифер. — Если он считает, что это поцелуй, значит, у него еще хуже с головой, чем я думала. Мы всего лишь прощались. Не больше. Вам нужно понять: Льюис всегда готов представить все хуже, чем есть на самом деле. Это его работа.

— А вам, агент Брауни, нужно понять, — вздохнул Ферра, поймав ее взгляд, — что чем больше я узнаю, тем меньше мне все это нравится. Мы разослали описания Кирка и Майло, но все, что мне точно известно на данный момент, — человек, похожий на Кирка, угнал фургон, принадлежащий фирме по обслуживанию кондиционеров. Фургон позднее был использован для проникновения на территорию внутреннего двора Лувра. Двора, в котором благодаря вашему вмешательству конвой готовился эвакуировать «Джоконду» в безопасное место, если потребуется. И потребовалось. Теперь, после того как картина пропала, я узнаю, что вы с Кирком ужинали вместе накануне ограбления, а судя по фотографиям, вы с ним больше чем просто знакомые. Продолжать?

— Нет, пока я не позвоню в посольство. — Выражение лица Дженнифер стало жестким, она ни на секунду не отводила глаз от собеседника. — Мы можем продолжить эту милую дружескую беседу, когда они пришлют кого-нибудь сюда.

— Отличная идея. — Ферра взмахом руки подозвал своих людей к столику. — Почему бы вам не попросить их встретиться с нами в участке.

— В участке?

Ферра бросил на стол перед Дженнифер наручники, одно кольцо которых обрамляло улыбку «Моны Лизы» на фотографии в газете. Полицейские встали по обеим сторонам от Дженнифер, предупреждая попытку к бегству.

— Дженнифер Брауни, — произнес Ферра, — вы арестованы по подозрению в соучастии в краже «Джоконды».

Существовала цитата из Наполеона, которую Том едва помнил; что-то о том, что от великого до смешного — один шаг. Сюда эта фраза подходила как нельзя лучше.

Триумфальная арка, конечно же, производила сильное впечатление. Квадратная, опирающаяся на землю, словно горилла на свои кулаки, она обескураживала и давила. Она говорила о победах, одержанных на дальних полях сражений, о грохоте копыт и ног, об опьяняющей абсолютной власти, о крови и жертвах. И в самом ее сердце — покоящаяся под гигантским триколором Могила Неизвестного солдата, любимая и удобная жертва войны, облаченная в синее пламя Вечного огня.

И в то же время это был огромный памятник тщеславию одного человека. Наполеон, Осимандий [30] Греческая транскрипция имени фараона Рамсеса II. своего времени, вырезал в камне свое имя и список своих побед, тщетно надеясь, что их не занесет песок времен. Невероятная причуда невероятных размеров, обреченная попытка сымитировать военное величие Древнего Рима, ставшая ограничительным столбиком в центре крупнейшего в Европе участка дороги с круговым движением.

Том, в солнечных очках и выцветшей бейсболке для маскировки, поднялся на смотровую площадку сразу же, как только запустили лифты. Вместе с ним наверху оказалась толпа японских туристов — все, как один, в непромокаемых накидках с изображением Микки-Мауса, несмотря на яркое солнце. Майло приехал на следующем лифте, видимо, специально пропустив Тома перед собой. Казалось, он был один, хотя нельзя было утверждать, что никто из ранних посетителей Триумфальной арки не являлся его подельником.

— Привет, Феликс.

— Майло, — кивнул Том.

— Великолепный вид, не так ли?

Майло стоял в пяти футах перед Томом, обе руки в карманах черного пальто. Том давно не видел его. Майло, казалось, немного похудел, стали заметнее морщины в уголках глаз и на лбу, возможно, волосы чуть поредели. Но все же он на удивление мало изменился. Зеленые глаза все еще сверкали, словно лед под лучами солнца, бескровные губы складывались в тонкую, почти насмешливую, улыбку, плечи были расправлены. Он не сделал ни малейшей попытки замаскироваться, впрочем, с какой стати? Не его лицо украшало первые полосы газет по всему свету.

— Только отсюда можно по-настоящему оценить уникальную симметрию Парижа: Елисейские поля с одной стороны, бегущие, подобно вышедшей из берегов реке, к Триумфальной арке, и авеню де ля Гранд Армэ — с другой, движущаяся маршем к арке Дефанс.

Когда Майло вытянул руку, указывая на горизонт, Том мельком увидел его часы, редкий экземпляр 1950 года, «IWC Марк 11», разработанные и выпущенные для британских военно-воздушных сил. У Майло была модель «Nо T», выпуск которой был прекращен сразу же после того, как британские власти узнали, что люминесцентная маркировка радием на циферблате радиоактивна. Достаточно необычный, но, с точки зрения Тома, абсолютно подходящий выбор для Майло — сочетание элегантности, точности и изящества вкупе с таящимися в глубине опасностью, насилием и, возможно, смертью.