Джеймс Твайнинг - Знак Наполеона

Том понимал, что его слова звучат очень оптимистично. Без ФБР не обойдется, хотя Дженнифер пока ни о чем не догадывается. Нужно было держать ее в неведении как можно дольше. По меньшей мере пока все не будет кончено.

— Кстати, поддельный Гоген, которого она мне показала, — работа Рафаэля.

— Ты уверен?

— Вполне. Существует не много мастеров такого уровня.

— Ты например, — напомнил Том. — Если только не отошел от дел.

— Судя по всему, не отошел, — криво ухмыльнулся Бессон, поднимая переданную ему Томом «Мадонну с веретеном», еще одну великолепную копию Рафаэля.

— Ну что? Возьмешься?

— Конечно, возьмусь. Просто немного… стыдно.

— Это страховка.

— Чего ты хочешь получить в итоге?

— Воспользуйся воображением.

— А это что? — Бессон поставил принесенный Томом фарфоровый обелиск на кухонный стол.

— Предсмертный подарок Рафаэля.

— Не возражаешь, если я его одолжу на время?

— Зачем? — нахмурился Том.

— Вдохновение. Он дал мне идею.

— Ты не можешь рисовать все, что захочешь. Результат должен быть крайне убедительным.

— Возможно, у меня получится более убедительно, если я буду знать, зачем все это.

— Ты на самом деле хочешь знать?

— Ты прав, — усмехнулся Бессон. — Лучше мне не знать. Достаточно того, что я делаю это для тебя.

— Нет, — покачал головой Том, внезапно посерьезнев. — Не для меня. Для Рафаэля. Для Евы.

Комната была пуста. Майло в одиночестве стоял у окна, так чтобы его не было видно с улицы, сцепив руки за спиной. Снаружи кипела жизнь: узкая лодка скользила по каналу Святого Мартина, булыжную дорогу на берегу наводняли велосипедисты и бегуны трусцой, туристы покорно шли туда, куда их направляли гиды. Над крышами можно было разглядеть белый купол Сакре-Кер на Монмартре. Солнце, появляясь из-за облаков, подмигивало, словно далекий маяк.

Давненько он не был в Париже. Возвращаться сюда было рискованно, но Майло всегда знал: если он решит осуществить задуманное, необходимо будет присутствовать в Париже лично. А к тому времени как все станет известно, он будет далеко.

Раздался стук в дверь. Майло поправил галстук, одернул манжеты, чтобы они ровно на полдюйма выглядывали из-под пиджака, и повернулся.

— Да.

Вошел Джулу с засунутым за пояс пистолетом.

— Она здесь, сэр.

— Ну так введите ее, капитан, — нетерпеливо приказал Майло.

Джулу втолкнул в комнату Еву. Глаза девушки были завязаны, она ступала неуверенно, выставив одну руку перед собой, а другой держась за рукав Джулу. Он остановил ее в середине комнаты под оголенными проводами, свисавшими с потолка.

— И еще пришел какой-то парень по имени Аксель.

— Техническая поддержка. Помоги ему устроиться в подвале, — приказал Майло. — Сегодня вечером устроим репетицию.

Кивнув, Джулу выскользнул из комнаты. Подождав некоторое время, Майло пошел к Еве; паркет скрипел под каждым его шагом.

— Что вам нужно?! — требовательно воскликнула она, повернувшись на звук. Майло молчал, пока не приблизился к ней вплотную.

— Теперь можешь это снять, — сказал он, аккуратно сняв с руки девушки серебряный браслет и сразу же отбросив прочь, словно украшение обжигало его пальцы.

— Это правда необходимо? — спросила она.

— Конечно, — улыбнулся он, обняв Еву за талию.

Она тут же обвила руками его шею и притянула Майло к себе, раскрыв губы навстречу его языку. Дыхание Евы участилось. Майло прижал ее к стене, его рука сначала гладила грудь девушки, а потом скользнула между ног, вызвав сладострастный стон.

Внезапно Майло отдернул голову — с его губ капала кровь.

— Это за то, что твои обезьяны запихнули мне в рот кляп. — Ева стащила с глаз повязку и лизнула свою ладонь, словно пытаясь заглушить неприятный вкус.

— Ты сама сказала: все должно выглядеть убедительно, — напомнил он, слизывая кровь.

— Ты сказал, что Кирк будет так занят погоней за «Мадонной с веретеном», что даже не узнает о смерти Рафаэля. — Ее глаза яростно сверкнули. — Разве не для этого прибивали вонючую кошку к стене?

— Зато теперь он ищет тебя. Это нам тоже подходит.

Ева несколько секунд смотрела на любовника и сообщила, прежде чем согласно пожать плечами:

— Он считает, что послание, которое Рафаэль оставил на колодце, говорит о том, что ты убил его.

— Естественно, он так думает. Он хочет так думать. Ему удобно так думать. Но мы оба знаем, что это не так.