Сюзан Айзекс - После всех этих лет

После разговоров и после секса наступало ощущение полного покоя. Такие моменты для меня определялись словом «возвышенный». Моя голова покоилась у него на плече, и я могла предаваться грезам.

У каждой женщины всегда есть мужчина, которого она упустила. Но каким мужчиной был Том Дрисколл! Какое несчастье потерять такого. И как страшно потерять такого. И как страшно понять, что ты никогда не оправишься от этого удара, что с этим ты будешь жить всю оставшуюся жизнь.

Я прошла через гостиную и подошла к двери его спальни, но остановилась, испугавшись, что он запер ее после того, как я легла спить. Если я поверну ручку, он будет знать точно, что я хотела его. Он может притвориться спящим.

Но, если я что-нибудь и узнала за прошедшую неделю, так прежде всего то, что после стольких лет жизни оказалось, что я ветреная женщина. И если бы этой ночью он сказал бы мне, что развлекался с этой проклятой, Пегги, я бы твердо и настойчиво спросила: «Что? Ты берешь какую-то ирландскую девицу из Куин-оф-ол-Сайнс? И ты боишься сказать: «Вот моя девушка — Рози Бернштейн из Мэдисонского колледжа. К черту, Том! Ты слишком хорош, чтобы быть таким малодушным». А потом, не зная еще, последует ли он за мной, я бы собрала все свое мужество, повернулась и пошла прочь.

Том спал так крепко, что не слышал, как я вошла, пока я не стукнулась коленкой о ночной столик рядом с его кроватью.

— Рози?

— Это я, — сказала я.

Плохо, что я ушибла колено. Хорошо, что было так темно, что он не мог видеть перемен, произошедших со мной за все прошедшие годы, включая и две беременности. Я нащупала одеяло и приподняла его так, чтобы быстро скользнуть под него и лечь рядом раньше, чем он успеет придумать, как вежливо попросить меня вернуться в мою комнату.

— Ты помнишь?

— Помню, — ответил он.

Он прижал меня к себе. Мой рот слился с его ртом. Этот поцелуй показался мне таким знакомым: первое мягкое прикосновение, первое ощущение, интенсивность которого все возрастала. Казалось, наш последний поцелуй был всего несколько часов тому назад.

— У меня никакой практики, — мягко сказал он.

— Практика беспокоит меня в последнюю очередь. Одну руку он положил мне на спину, другую ниже, и прижал меня к себе сильнее. Я прижалась щекой к его щеке, тут же вспомнив ощущение его шершавой бороды.

— Я так часто вспоминал тебя, Рози.

— И я, Том.

Ритм наших движений был совсем не тот, что в школьные времена. Грации тоже было намного меньше. И, он был прав — он определенно не имел практики. Но любовь наша никогда не была столь прекрасной. После мы отдыхали, пока рассвет не озарил постель президентского номера. Он застал нас в объятиях друг друга, в полной тишине и абсолютно счастливых.

— Ну, конечно, я ничего не имела против того, чтобы прийти к вам в офис, — заверила Джессика Тома.

Она скрестила ноги.

— Мы ведь встречались только на приемах. Я буду рада поговорить с вами, наедине.

С того места, где я скрывалась в туалетной, прилегавшей к кабинету Тома, все, что я могла видеть, это часть его левой ноги в носке и ботинке, боковину его стола и стул, расположенный в стратегически точно рассчитанном месте, так, чтобы была видна Джессика. Она выглядела не только не хуже, чем прежде, но совершенно ошеломляюще в темно-синем костюме того же оттенка, что и у Тома.

— Единственная причина, которая заставила меня немного поколебаться, заключалась в том, что я назначила на девять часов собрание служащих. Но мне показалось, что, когда вы звонили по телефону, вы как будто очень обеспокоены, поэтому я немедленно отменила совещание.

Спину она держала прямо, но без напряжения. Лицо было серьезно и выражало подходящую случаю готовность понять клиента. Только руки, ухватившиеся за подлокотники, выдавали внутреннее напряжение. Разумеется, у Джессики был достаточно острый ум, чтобы понять, что звонок Тома Дрисколла, поднявший ее в семь часов утра с требованием встречи в девять, не мог предвещать ничего хорошего. Молчание Тома настораживало, она дважды постучала пальцами, но тут же остановила себя. Я заметила, что ужасного и недостаточно совершенного бриллианта Мейерса уже не было на ее пальце.

— У меня очень давние связи с Дейта Ассошиэйтед, — сказал наконец Том.

Джессика кивнула. Свет от лампы освещал ее дорогие чулки. На ней было много такого, что стоило осветить: начиная от дорогих лодочек на остром высоком каблуке и до короткой юбки. Ее скрещенные ноги время от времени несколько вызывающе покачивались, потом она выпрямила их и поставила рядом.