Сюзан Айзекс - После всех этих лет

— Да. Через несколько лет фирма стала приносить более десяти миллионов долларов в год. А к середине восьмидесятых они зарабатывали уже более двадцати миллионов. Таким образом, Митч занимался своим любимым делом — фундаментальными исследованиями — и получал за это половину доходов. Я считала, что это несправедливо по отношению к Ричи. Компания в то время нанимала более сотни специалистов, и все они занимались той же работой, что и Митч.

— И тогда ваш муж захотел от него избавиться?

— Да. Это было на следующий год. Он нанял служащую инвестиционного банка, которая составляла аналитические отчеты для компании и делала эту работу блестяще. Ричи показал эти отчеты Митчу и сказал: «Я готов или выкупить эту компанию у тебя, или тебе ее продать. В любом случае цена будет семь миллионов долларов. Мы не можем больше оставаться партнерами». Однако для Митча Дейта Ассошиэйтед составляла смысл жизни. Он имел неограниченный доступ ко всем данным — об этом можно было только мечтать — и он был богат. Он даже ездил на лимузине. Бедный Митч, он был так счастлив в то время.

— Тем не менее, — продолжала я, — когда Ричи выкупил компанию, Митч основал свою. Но она быстро обанкротилась. Затем он осуществил ряд неудачных инвестиций — крупных инвестиций. Он был рожден неудачником и не имел деловой хватки. Он просадил все свои семь миллионов долларов и разорился. Во всех своих неудачах он обвинил Ричи. Спустя три года он смог подключиться к компьютеру и получил новый настоящий пароль всей системы Дейта Ассошиэйтед. Он смог уничтожить почти все данные компании. Возможно, для Митча это была незначительная злобная выходка, но она стоила Дейта Ассошиэйтед шести месяцев работы и двух миллионов долларов, чтобы найти виновного.

— Мистер Мейерс сообщил полиции?

— Да.

— И он попал в тюрьму?

— Нет. Он был оштрафован на сто тысяч долларов, которых у него не было. Он подал в суд апелляцию, но она не была удовлетворена. Тогда он позвонил Ричи и сказал: «Я дал тебе жизнь, а ты забираешь мою». Он был вынужден продать большую часть оборудования, чтобы внести первую часть штрафа.

Наконец, Гевински вытащил свой блокнот.

— Напишите фамилию этого парня. Я написала.

— Где он сейчас?

— Я точно не знаю. Он живет в городе. Хотя я знаю, кто бы мог быть вам полезен: сотрудник по общественным связям Дейта Ассошиэйтед. Джейн Бергер. Она знает Митча лучше, чем кто-либо. Любопытно: она самая занятая женщина в Нью-Йорке, но каким-то образом умудряется находить время для общения с ним. Я бы никогда не смогла объяснить эту странную дружбу. Она в высшей степени здравомыслящий человек, он же — непредсказуемо эксцентричен. Как-то она сказала Ричи, что Митч ведет жизнь отшельника. Он закрывает шторы и иногда не покидает своей квартиры месяцами. Даже продукты он заказывает по факсу и не подходит к телефону.

— Он когда-нибудь угрожал вашему мужу словом или действием?

Я редко заваливала кого-нибудь на экзамене по английскому языку, но мне очень захотелось засыпать Гевински за эту фразу.

— Насколько я знаю, нет.

Внезапно Гевински встал и молча подошел к двери.

Глядя, как он уходит, я сказала себе, что надо бы поделиться с ним своими сомнениями. Может, он намерен собрать всю информацию о Митче.

— Я полагаю, — почти выкрикнула я, — что его имя внесено в телефонную книгу Манхэттена.

Уголки рта Гевински поднялись в заученной улыбке.

— Я забыла кое-что упомянуть, — добавила я еще громче. — Служащая инвестиционного банка, та, что выполняла аналитическую работу для компании, была Джессика Стивенсон. Женщина, ради которой он и оставил меня. Она произвела такое впечатление на Ричи тем, как разрешила проблему Митчела, что он целый год уговаривал ее оставить свою работу и поступить в Дейта Ассошиэйтед.

— Успокойтесь.

Я была спокойна. В течение двух минут. Я изучала полки с книгами, затем посмотрела на телефон. Надо сообщить мальчикам о том, что случилось. Мальчикам? Я относилась к своим сыновьям, как к своим студентам: взрослым, интересным, сексуально активным детям. И как же, черт побери, сказать ребенку, что его отец убит? Бен — студент четвертого курса медицинского факультета Пенсильванского университета. Я набрала номер его телефона, хотя и понимала что в это время — а было половина шестого утра — он может быть в больнице, но я убеждала себя, что услышу его громкое, бодрое: «Алло!»

Первым моим желанием, когда я услышала голос его подруги, которую Алекс прозвал «Подозрительная пища», было бросить трубку, но все же я сказала: