Татьяна Вагнер - Живыми не брать!

Меня не разжалобить тагами россказнями, пинаю оплывшую тушу ногой:

– Вставай! Марш к дереву… Лучше расскажи, как ты детей воровала, чтобы выкуп вымогать, как нашего путника Веню живьем сожгла? Как травила Феодосия?

Ниловна хлюпнула разбитым носом и уселась на траву:

– Что тут рассказывать? Как праздник был, бабы за детьми худо приглядывали. Ан ваши путники за какой-то нуждой в сарай потащились и увидали, как я дите шаману отдаю. Так я их в сарае заперла, сама кругом разлила бочку огнепальной жижи, которой лихие люди торгуют, да и бросила горящую лучинку. На то и праздник, чтобы огонь жечь, без пожара редко обходится! Жаль, что упустила я гаденыша совиного!

Получается, тот городской, такой родной и домашний запах дизельного топлива не почудился мне в тревожную праздничную ночь! Дизелька действительно была в бочке. Чтобы долго не ломать голову, я дернула за веревку, которой скручены руки Ниловны:

– Говори, откуда в сарае взялась огнепальная жижа?

– Откудова все здесь берется, оттуда и взялась. Известно, от лихих людей. А ты как думала? Дурища ты глупая, старцы с лихими людьми торг ведут не хуже шаманов. Только тропы у них тайные да разные. Братья мои через болота путь знали, а старцы – через навь ходят, будь она неладна. – Глаза Ниловны сверкнули нехорошим, лихорадочным огнем. – Дурили, они тебя, путница! Своих слободских дурят и тебя умной не посчитали. Кабы один человек смог оба те пути да в одни руки взять. Много бы власти тот человек обрел, ох, много…

Теперь мне понятно, почему Ниловна пыталась отравить старца Феодосия и пристроить на роль главного старца бестолкового, начисто лишенного необычных способностей старцев и потому очень зависимого от нее Демида.

– Слышишь, что говорю, путница?

Я кивнула. До чего же неугомонная тварь! Проиграла мне в открытом бою, но все еще пытается со мной договориться. Захомутать, повязать общими секретами, мутными делишками, как недалеких алкоголиков, которые считали себя шаманами, как Демида…

Стоп! Внезапно я все поняла. Нет, ребят нет на болотах. Оба сейчас рядом, в Слободке, но в таком месте, где их никто не будет искать. Они заперты в подполе сгоревшего сарая. Демид заманил их туда легко и просто – пообещал карту, по которой можно пройти болота. Если дошлая Пелагея Ниловна собиралась со мной договариваться, она бы не решилась их убить. Они живы, живы.

Я запрокинула голову и посмотрела в небо: только бы они были живы!

– Ей дело говорят, а она столбом встала и молчит. Решайся быстрее… – Ниловна осмелела, встала на колени и повернулась в сторону Слободки – оттуда уже с криками, размахивая топорами, баграми и ведрами бежали люди.

– Плохо ты меня знаешь, Пелагея Ниловна. – Я приставила меч к ее горлу. – Убью!

– Как убьешь… – захрипела тетка. – Как?..

– Голову отрублю.

– Пожалей… Ох, скажу… где брат… твой…

Кончик меча уперся во впадину между ключиц:

– Он мне не брат!

– Ой! – Ниловна присела от неожиданности, меч оцарапал ей шею. – А жен…них? Жених твой… как же?

– Он мне не жених!

Глаза Ниловны вдруг стали белыми и пустыми – как у ледяного волка, губы вытянулись в узкую щель, из которой слова вырывались с шипением и свистом:

– Путница – проклинаю тебя! Силой всех духов – лесных, земных и небесных. Ты из морока выползла, удачу мою отняла, всю жизнь загубила! Убить меня хочешь? Нет! Не меня убьешь, а того, кто дороже всех, своей рукой убьешь! Проклинаю!

Она резко качнулась назад и в сторону, выскользнула из-под моего меча, с силой ударилась головой о камень и осталась лежать неподвижно, только из носа вытекла струйка темной, почти черной крови.

Пелагея Ниловна была мертва.

Меня била мелкая липкая дрожь. Вдруг я ошиблась насчет сарая?

Нет времени что-то объяснять, я развернулась и побежала к Слободке, отпихивая с пути недоумевающих поселян. Нырнула под перекошенные обгоревшие бревна, с одного удара ноги вышибла крышку погреба, спрыгнула внутрь.

От их вида у меня перехватывает горло – они оба лежали на земляном полу. Бледные, холодные – сначала я приняла их за мертвых. Встала рядом на колени, нащупала ниточку пульса, приподняла веко Никиты – его зрачок сжался в точку, он дышал очень редко, но улыбался! Улыбался, как ребенок в счастливом сне. Дан выглядит точно так же!

Я уговаривала их проснуться, хлопала по щекам, щипала и орала прямо в ухо, но добилась только того, что на мой крик подоспел Демид и свесился вниз, загораживая бородищей свет: