Алексей Макеев - Чемодан с миллионом

– Помню, – все тем же поникшим голосом произнес я. – В то время был свято уверен, что лучше погибнуть в бою, чем трястись от страха в ожидании неминуемого конца!

– Мы потеряли еще троих бойцов, но взяли штурмом противоположное здание и поднялись на крышу, где скрывался снайпер. Ты первым посмотрел в глаза этому чудовищу…

Павел Егорович затянулся очередной порцией табачного дыма и рассудительно добавил:

– В какой-то степени мы все были готовы понять своего противника. Но, к нашему всеобщему изумлению, это была молодая женщина! Божье создание, по сути своей являющееся символом мира, добра и материнской любви! Не уродливая, не умалишенная. Даже с нежным красивым лицом и невинными черными глазами. Она брала наших парней на прицел снайперской винтовки и подсчитывала реальную прибыль.

– Она умоляла пощадить ее ради малолетних детей! – словно себе в обвинение сказал я. – Кричала, что они умрут от голода. Ей необходимо зарабатывать им на хлеб…

– У тех бойцов, которые погибли от ее выстрела, тоже были дети! Ты правильно сделал, когда выдернул из гранаты чеку, сунул ей за пазуху, а потом схватил за шиворот и сбросил с крыши.

Услышав звон лопат и шум падающей в могилу земли, Павел Егорович насторожился и нехотя оглянулся назад.

– Мне тоже пора! – озадаченно произнес он. – Нужно помочь мужикам…

Водитель «Вольво» вставил ключ в замок зажигания и запустил двигатель.

– Куда теперь? – спросил он, стремительно трогаясь с места.

– В центр Мурманска. Но сначала заедем на «Больничный городок». Мне нужно зайти в областной морг…

– Если пожелаете, можем остановиться в Коле. Прямо на площади неплохое кафе. Вам не помешает немного выпить! За упокой души…

– Обязательно помяну усопшую, – отрешенно ответил я. – Но перед тем как последовать твоему совету, сначала выпью на поминках ее врагов.

Почему-то именно таким я и представлял себе патологоанатома. Это был опрятный, крепкий на вид, совершенно не претенциозный, умудренный жизненным опытом человек, семидесятилетний, или около того, седовласый, с большой залысиной на лбу. На его крупном мясистом носу болтались очки в обычной пластмассовой оправе, что указывало на его скромную зарплату. Однако его добропорядочность, вне всякого сомнения, не зависела от суммы доходов.

– Итак, уважаемый Михаил Николаевич, если я не ошибаюсь, то вы склонны подозревать, что вашу знакомую убили? Отсюда я могу сделать вывод, что результаты вскрытия вам неизвестны… – сказал он, продолжая заниматься приготовлением кофе, положив в чашку два кусочка сахара.

Мне показалось, что вести разговор на подобную тему он мог бы где угодно и когда угодно. Во всяком случае не каждый человек способен, надкусывая печенье, спокойно рассуждать о покойнице. Еще хорошо, что он собирался пить этот благородный напиток в отдельном кабинете, а не среди окровавленных щипцов, крючков и прочих изощренных инструментов. Я так и не ответил на его вопрос, но возможно, что мой отрешенный взгляд сказал ему о многом.

– Понятно! Значит, пока вам ничего не известно?

– Нет…

– Назовите ее данные. Фамилию, имя…

Патологоанатом взял ручку и приготовился записывать.

– Шувалова Оксана Вениаминовна, – продиктовал я.

– Похороны были вчера?

– Сегодня. В начале одиннадцатого…

– Сейчас я уже вряд ли смогу вам чем-нибудь помочь, а завтра с утра ознакомлюсь с протоколом.

– Вам разрешат?

Я сразу сообразил, что сморозил чепуху.

– Разрешат, Михаил Николаевич! Можете не сомневаться.

– С вашего позволения я бы тоже хотел взглянуть на эти документы…

– Что-либо понимаете в аутопсии?

– Впервые слышу… Вернее… Что-то связанное со вскрытием трупов?

– Вам известно, как проводят гистологические исследования?

– Нет.

– А бактериологические?

– Нет.

– Что-нибудь слышали о серологическом исследовании?

Я понял, что попал в неловкое положение.

– Простите, доктор, вы абсолютно правы. В медицине полный профан, – пристыженно произнес я. – Нет смысла самому влезать в эти дебри. Я все равно ничего не разберу.

– А я в этом и не сомневался, но если есть желание, то могу сводить на экскурсию и продемонстрировать, как путем рассечения реберных хрящей вскрывают грудную полость.

– Нет. Что угодно, только не это! Я не имею ни малейшего желания наблюдать за тем, как потрошат покойников.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– У меня нет оснований не доверять вам.