Молли Катс - Никто мне не верит

Он помнил темноглазую олениху: длинные ноги, маленькое личико, что и толкнуло его дать ей такое любовное имя — Тина. Ласковая и нетребовательная. Он впервые встретил ее в Студио-сити, в кафе, где она сидела за его спиной, а он словно прослушивал радиоспектакль.

Лакомясь копченой лососиной, он, от нечего делать, прислушивался к ее разговору с мужем. Точнее, к тому, что говорил ее муж; слышно было только его, а Тина изредка издавала звуки, выражающие восхищение и внимание.

Однако, дожидаясь кофе, Грег начал слушать более внимательно, заинтересовавшись происходящим. Муж Тины — его звали Джереми — выпил уже три или четыре рюмки водки и развлекался. Джереми добивался того, чтобы Тина закончила этот ужин признанием за собой некоего воображаемого преступления, за которое он получал возможность наброситься на нее. То, что проделывал Джереми для того, чтобы загнать ее в ловушку, было достойно похвалы.

Самому Грегу никогда не требовалось опускаться до подобной тактики. Она была для середнячка, продолжающего почетную традицию, начатую его отцом и дедом. Но это вовсе не означало, что он не был способен оценить прелесть того, чему он стал свидетелем; так истинный гурман время от времени наслаждается хорошим гамбургером.

Грег уже предвкушал десерт, когда Джереми привел Тину в нужное состояние. Мужчина рассказал ей какую-то бессвязную запутанную историю, а затем, когда она начала задавать вопросы, обвинил ее в том, что она не обращает на него внимания… а потом перешел в нападение.

— Ты меня не слушала. Ты никогда не слушаешь, — прошипел Джереми.

— Я слушала. Я это всегда делаю.

— Черт побери, ты думаешь только о себе. Все должно вертеться вокруг тебя. Я устал слушать твой вонючий вздор.

— Перестань вопить…

— Не смей, черт возьми, указывать мне, что делать!

Неожиданно Грега осенило. Он мог превратить эту маленькую пьесу в настоящий живой спектакль.

Он положил деньги на стол и вышел из своей кабинки. Он зашел в их кабинку и посмотрел на них сверху вниз: Джереми развалился на стуле, физиономия его была красного цвета, Тина храбро скрестила руки на груди, но подбородок ее дрожал.

Грег нежно сказал Тине:

— Я невольно подслушал ваш разговор. Позвольте мне вызвать для вас такси.

— Кто, черт возьми, ты? — зашипел Джереми.

— Заткнись, — сказал Грег. — Ты специально дразнишь эту женщину. Если ты такой крутой, найди себе более подходящий объект для третирования. — Грег дотронулся до плеча Тины. — Вы не должны это терпеть. Можете уйти отсюда со мной.

Она не захотела ехать домой, в тот дом, который она делила с Джереми, поэтому Грег снял комнату в мотеле и просидел там с ней полночи, просто держа ее за руку и смотря по телевизору старые фильмы, пока она не заснула, положив голову ему на грудь.

Победа над ней далась ему на удивление легко. Тина развелась с Джереми, сняла для себя квартиру, а затем спрашивала его совета по каждому вопросу обстановки и внутренней отделки. Для завершения Акта третьего этой пьесы Грег, возродив Тину к новой жизни, постепенно загнал ее в ту же ловушку, которую расставлял ей Джереми, сделав это, конечно, более тонко; но это было настолько легко, что принесло ему больше раздражения, чем радости.

Он начал сочувствовать Джереми.

По Джереми она не скучала, но к нему, вспомнил Грег, прилипла как банный лист. Что бы он ее ни просил, она только старалась еще больше угодить ему. Ей безумно нравилась татуировка; она сделала бы еще одну на поджелудочной железе, попроси он об этом. Ни одно требование не казалось ей слишком необоснованным, ни один половой акт не был для нее слишком унизительным. Она была готова мыть Пол по три раза на день, перевешивать все вещи в своем шкафу, возбуждать и удовлетворять его под столом в китайском ресторане.

Даже после того, как он порвал с ней, он не мог от нее избавиться. Что бы он ей ни посылал, ни писал, ни делал, она все принимала как должное. Она не давала ему спокойно жить; вечера и уик-энды она проводила в поездках на машине, разыскивая его по всему Лос-Анджелесу.

Раза два она находила его, давая тем самым интересный материал для расширения его опыта. Никогда еще он сам не становился объектом подобных действий.

Но ведь это и было отличительной особенностью истинного искателя приключений, не так ли? Приветствовать и смаковать сложности, вызванные чем-то непредвиденным.

Затем был Авель, его попутчик по дороге из Сакраменто в Сан-Диего — Грег дал ему это имя за его удивительную преданность.