Джейн Кейси - Поджигатель

— Шикарные отношения, — заметила я, на секунду забыв о своей роли беспристрастного представителя столичной полиции.

Он, кажется, разозлился.

— Вы не поняли. Она была простой, непосредственной. Ей хотелось нравиться… хотелось быть любимой. Она дарила свою привязанность слепо и безгранично, как собачонка. Я не мог ее уважать, потому что она сама себя не уважала.

«И ты манипулировал ею, упиваясь собственным превосходством», — огрызнулась я про себя. Нет, Гил Маддик не вызывал у меня ни капли симпатии.

— Как она сломала скулу?

— Ах это! Упала. — Он на мгновение задумался. — Это было около года назад. Ребекка вернулась с рождественской вечеринки пьяная, стала подниматься по лестнице, споткнулась и ударилась лицом об пол — не успела вытянуть руки. Несколько дней после этого на нее было страшно смотреть. Под глазом расплылся фингал.

— Вы видели, как все произошло?

— Слышал. Я был наверху, лежал в постели.

Как удачно! Я сменила тему:

— Вы знали, что у нее было расстройство питания?

Он уставился на меня.

— Какое расстройство? У нее был волчий аппетит. Она молотила все подряд и при этом не прибавляла в весе ни фунта.

— Потому что извергала обратно б о льшую часть съеденного. Она страдала булимией.

Маддик покачал головой. Я продолжила:

— Вы знали о том, что она употребляет наркотики?

— Наркотики? — Он расхохотался. — Что за чушь? Простите за грубость, но это же просто смешно. Какие еще наркотики?

— Кокаин.

— Когда мы были вместе, она даже кофе не пила. Говорила, что он ее слишком возбуждает.

— Может, просто не хотела, чтобы вы знали?

— Может быть. — Он не сводил с меня пристального взгляда. — Ну, что еще вы о ней расскажете?

— Вы знаете, где она работала?

— В компании «Вентнор — Чейз». Это рекламное агентство.

— Она не работала там с августа. Вы совсем не общались с ней последнее время?

— В прошлом месяце мы договорились пойти в ресторан, но я отменил встречу. Так и не смог себя заставить… — Он уставился в пространство. — Кажется, знаешь человека как свои пять пальцев, а на деле…

— Выходит, она была не такой уж простой и непосредственной, как вы думали. — Я пролистнула назад страницу в блокноте. — Вы могли бы дать мне телефон Тилли Шоу?

Он достал свой мобильник, прокрутил «записную книжку» и протянул мне аппарат, чтобы я переписала номер.

— Я не хотел терять связь с Бекс. Мы расстались по-хорошему, и я думал, останемся друзьями. Она не возражала.

— Похоже, вы были ей очень дороги. — Я встала и посмотрела на него сверху вниз. — Она вписала вас в свой полис страхования жизни в качестве бенефициара. К счастью для вас, полис действителен до конца этого года. Вы получите кругленькую сумму, мистер Маддик.

— Я… понятия об этом не имел.

— Прежде чем заявить свои права на страховку, вам придется доказать, что вы не причастны к убийству Ребекки. Желаю удачи! — Я пошла к двери. — Не провожайте, я сама найду выход.

Он остался сидеть в своем суперстильном кресле из хрома и кожи, тупо глядя перед собой, а я шагала по улице, пытаясь проанализировать свои впечатления.

Почему Гил Маддик мне так не понравился? В этом красавчике было что-то отталкивающее. Я решила, что он самовлюбленный подонок, привыкший манипулировать людьми. Однако быть подонком не преступление.

В лучшем случае это пожизненный приговор.

Мне казалось, что в пятницу ночью я вообще не спала. Но наверное, в какой-то момент все же задремала, потому что проснулась рано утром, онемевшая и замерзшая: пуховое одеяло сползло на пол, а глаза болели, будто в них насыпали песку. За окном было темно и тихо. Такая тишина бывает только по выходным, когда все мои труженики-соседи, по будням встающие ни свет ни заря, предаются блаженному отдыху. В окне спальни маячили голые замерзшие сады, а за ними, на соседней улице, виднелись задние стены домов. Нигде ни огонька, ни признака жизни, только темные окна, слепо смотрящие на меня пустыми глазницами.

Я уже не могла заснуть и отключиться от реальности. Испытывала невероятную бодрость, остро ощущая собственное тело и все, что его окружало: густой ворс ковра под ногами, мягкую свалявшуюся фланель старенькой пижамы, холод, просачивающийся в спальню сквозь щели рассохшейся оконной рамы. Завитки волос щекотали шею, словно чьи-то мягкие ласковые пальцы. Передернувшись, я резко тряхнула головой, отбросив волосы за спину.

— Брр… до чего холодно, — пробормотала я и прошлепала вниз по лестнице в толстом махровом халате, чтобы заварить чай, а потом вернулась в спальню и села в подушки, не включая прикроватную лампу. Я держала кружку обеими руками, прихлебывала горячий чай и смотрела в окно в ожидании рассвета, мысленно составляя список дел на день, неделю, остаток месяца. Эти дела были сугубо личными, не имевшими отношения к работе. Я думала о том, кем была и кем стану. Ребекка давно внушала мне, что я должна измениться. По иронии судьбы именно сейчас, когда ее голос отзвучал навеки, я наконец-то начала следовать ее советам.