Джейн Кейси - Поджигатель

— Прости, что разбудил. Я только что разговаривал с начальником тюрьмы Холлоуэй. Уже два часа они пытались с нами связаться. Это касается Луизы Норт. Сейчас она в тюремном изоляторе, но сначала ее срочно отвезли в больницу. — Я уже догадывалась, что он скажет дальше. — Она наглоталась таблеток.

— О Боже! Я знала, что она попытается отвертеться от суда, но не думала про суицид. Как ей это удалось?

— Пока не знаю. — Он помолчал. — Она написала тебе записку, Мэйв. Похоже, это признание.

Я уже вскочила с постели и судорожно металась по комнате, хватая одежду.

— Я еду в тюрьму.

— Они нас ждут. Увидимся там.

Я мигом собралась и, не позавтракав, вылетела из квартиры, оставив после себя кавардак. Самостоятельная жизнь не шла мне на пользу. В одиночестве я пренебрегала домашним порядком и вспоминала о нем, только если кто-то был рядом. А будь со мной рядом Роб, он бы сейчас обнял меня и сказал, что я ни в чем не виновата…

Прогнав непрошеные мысли, я заставила себя сосредоточиться на тюрьме. Интересно, что меня ждет? Я вышла в холодное темное утро и услышала грустное пение птиц, вторящее моему настроению.

Годли уже был там — сидел в кабинете начальника тюрьмы и читал. Перед ним лежала стопка бумаг. Он протянул мне конверт, на котором знакомым твердым почерком Луизы было написано мое имя.

— Думаю, тебе стоит начать с этого. Я его не вскрывал.

Я осторожно надорвала край конверта, по привычке стараясь как можно меньше его повредить, и быстро пробежала глазами короткую записку.

— Она всего лишь просит меня передать Гилу письмо, которое находится в большом конверте. — Я оторвалась от записки и обнаружила, что Луиза имела в виду конверт формата А4, который сейчас лежал перед суперинтендантом. — Что там? Это интересно?

— Очень. — Он перевернул страницы и протянул мне толстую пачку линованной бумаги, исписанной шариковой ручкой с подтекающей пастой. Луиза обходила кляксы и писала на других строчках, так что текст в основном был разборчив. — Я почти закончил. Когда догонишь меня, скажи.

Я кивнула, уже углубившись в письмо Луизы. Мы читали молча. Босс передавал мне прочитанные им страницы и брался за следующие. Дойдя до конца, я подняла голову и взглянула на него. Он сидел с застывшим лицом, сложив пальцы домиком.

— Вот и все. Она призналась во всех преступлениях.

— Да, — отозвался босс.

— И насчет Гила я не ошиблась. Знала: с ним что-то не так.

Годли поморщился.

— Одного знания недостаточно. Мы не сможем ничего сделать.

— Но он же ее изнасиловал!

— Вряд ли из нее получится хорошая свидетельница. Придется выбрать что-то одно, Мэйв. Она все время лгала по факту убийства Ребекки, и ей не поверят, если она заявит об изнасиловании. Такое трудно доказать даже при более благоприятном раскладе.

— Вы не верите в то, что она написала?

Он улыбнулся.

— Не готов поручиться, что в ее письме есть хотя бы одно слово правды.

— Не согласна. Вряд ли она стала бы врать в таких обстоятельствах.

— Тебе видней, ты знаешь ее лучше, чем я.

Я поморщилась.

— Едва ли. Просто мы с ней чаще встречались.

— А хочешь встретиться с ней сейчас?

Честно говоря, у меня не было ни малейшего желания видеть Луизу, но я кивнула и вышла вслед за суперинтендантом в тюремный двор. Ожидавший там охранник повел нас душными коридорами в изолятор, где мы коротко переговорили с доктором. Годли задержался, чтобы задать ему еще несколько вопросов, жестом велев мне идти дальше одной.

В дальнем конце палаты, под белой простыней, лежала маленькая беззащитная фигурка, совсем не похожая на убийцу. Глаза девушки были закрыты, грязные спутанные волосы веером разметались по подушке. Врач сообщил, что ей дали выпить активированного угля, чтобы он абсорбировал остатки лекарства в желудке, и пересохшие губы Луизы почернели. В ее лице не было ни кровинки, и я смотрела на нее с легкой печалью.

Вдруг она открыла глаза и уставилась на меня.

Я молчала, ожидая, когда Луиза меня узнает. На это ушло несколько секунд.

— Я написала вам письмо, — наконец проговорила она слабым тонким голоском.

— Я прочла.

— Еще я написала письмо для Гила.

— Его я тоже прочла. — Я следила за реакцией. В ее глазах что-то мелькнуло: она поняла, что я все знаю. — Думаю, вы можете пожалеть о том, что его написали.

Луиза сморщилась и закрыла глаза, отстраняясь от меня. Одинокая слезинка покатилась по щеке и скользнула в волосы. Я думала о том, что с ней сделал Гил, и тщетно пыталась вызвать в душе сочувствие. То, что сделала сама Луиза, гораздо страшнее. Наконец успокоившись, она глубоко вдохнула и произнесла: