Эрик Ластбадер - Кайсё

— Не смотрите вниз. Под нами бездна, по глубине равная суммарному росту сотни здоровенных парней. Эту пучину христиане называют преисподней, отцы же Тау-тау более древним названием.

Челеста не сводила глаз с его затылка.

— Неужели этот мост еще одно из таинств Тау-тау?

Эта ее фраза несколько ошарашила Николаса, откуда она знает о Тау-тау и его возможной принадлежности к тандзянам?

Он на секунду задумался, затем произнес:

— Да, но в весьма отдаленном смысле.

Снова пауза.

— Мост Канфа — это создание древнейших психонекроманов. Происхождение их неизвестно. Впрочем, значения это не имеет, поскольку они были кочевниками и странствовали по необъятным просторам пустыни Гоби и бескрайним заснеженным степям Сибири, взбирались на недоступные простому человеку вершины гор Тибета "и Бутана.

Сухие кости, лишенные плоти и сухожилий, трещали и ломались под их ногами.

— У них были скошенные назад лбы и прямые черные волосы — подобный тип лица можно встретить сейчас на севере Китая, в Камбодже, Лаосе, Бирме и в странах Полинезии. Но единственным отличительным знаком принадлежности к племени был вытатуированный голубым цветом полумесяц с внутренней стороны запястья левой руки.

Мост Канфа становился все уже, кости трещали все сильнее, примитивное сознание и память умерших, казалось, были готовы вселиться в их души.

— Название этого племени, после многочисленных переводов с одного языка на другой, в конечном итоге трансформировалось в имя одного человека — Мессулете, так же как Мафусаил сейчас фигурирует в Библии как олицетворение древнего мудреца.

Они подходили к верхушке моста, и продвигаться стало тяжелее, поскольку тот начал раскачиваться.

— Много веков спустя персидский мистик Заратустра [21] натолкнулся на сведения о Канфа и привнес их в свое учение. Согласно его догматам, верующие в него праведники пересекут мост и вознесутся волею хранителя душ на небеса.

— А неверующие? — спросила Челеста.

— Проход через мост, по Заратустре, — это испытание. Нечто вроде посвящения в веру. Символ борьбы за душу человека. Остальное легко домыслить самому. Нечестивцам не дано пройти этот мост. В центральном пролете их должен встретить демон из Ада и сбросить вниз.

Впереди что-то мелькнуло, и Челеста слабо вскрикнула.

На их пути выросла мужская фигура в маске — выпяченные, навыкате, глаза, надбровные дуги неандертальца и отвратительно искривленные в улыбке губы. Было в нем что-то от насекомоядного, вызывающее непроизвольный страх и брезгливость у всех нормальных людей. Рука Челесты напряглась в ладони Николаса. Он сжал ее сильнее, инстинктивно чувствуя, что, потеряв непосредственный контакт, они лишатся каких-либо шансов перебраться через мост Канфа.

По пульсации Тау-тау Николас, еще до того как они ступили на лестницу, ведущую к лоджии, был почти полностью уверен, что их ожидает. Это ни в коей мере не страшило его — наоборот, он был заинтригован и ему не терпелось разрешить эту загадку. В свое время, читая размышления мистиков об основах Канфа, он считал их доказательства относительно связи Канфа с Тау-тау или другими формами магии, известными по настоящий момент, не совсем убедительными. Секта в Мессулете была объектом пристального изучения адептов Тау-тау, однако сведения об этих древних магах были весьма расплывчаты и противоречивы.

Его заинтересовал также тот факт, каким образом это привидение — мост Канфа — появилось здесь, в Венеции. Загадочно и непостижимо. А не вспоминала ли Челеста скифов во время их той первой встречи в Кампиелло ди Сан-Болизарио? Ведь скифы тоже, еще до времен Заратустры, практиковали древние магические ритуалы Месалофа. Судя по ее словам, скифские племена были одними из основателей Венеции.

Николас взглянул на демона в маске:

— Я знаю, чего ты хочешь, — бросил он. — Но ты этого не получишь.

— Ты абсолютно ничего не знаешь, — донесся глухой и гулкий голос из прорези маски, символизирующей рот. В мрачной атмосфере особняка звук был настолько мерзок, что неприятные мурашки пробежали по коже Николаса и Челесты.

Николас начал концентрировать ментальную энергию, затем резко оборвал ее поток. Сработал инстинкт — он нащупал причину возникновения моста Канфа. Силы Аксхара, полученные им во время учебы у своего сенсея Тау-тау Канзацу — учителя и непримиримого врага, обреченного им же, Николасом, на неминуемую гибель, необходимо было запрятать поглубже. Как бы ему сейчас хотелось владеть Сюкэн, ощущать в себе обе полусферы Тау-тау — Аксхара и Кшира, ибо в этом случае он был бы лучше подготовлен к грозящим им смертельным опасностям.