Эрик Ластбадер - Кайсё

— С тобой все в порядке?

— Зуб чуть-чуть кровоточит, — ответил Гаунт, массируя щеку. — Нет причин для беспокойства.

Манч заказал еще пива.

— Тебе виднее. Мне прекрасно известно, зачем ты искал меня. Вообще-то, я не собирался говорить тебе ни слова, но, поскольку между тобой и мной есть нечто общее, я решил все же посоветовать тебе свернуть хвост и убраться к чертовой матери из этой конторы, пока не поздно.

Манч предостерегающе поднял руку.

— Нет, не перебивай меня. Я не буду отвечать на вопросы.

Допив пиво, он уставился на висевшую на стене фотографию Сайгона 50-х годов.

— Вот что я хочу тебе сказать. Ходят упрямые слухи, что модель компьютера «Хайв», над которой работала ваша компания вместе с «Хайротек инкорпорейтед», появилась на черном рынке Тайваня, Бангкока и Сингапура. Нам в руки попал один экземпляр, и я установил, что собран он был в Сайгоне. Там след потерялся. К сожалению, у меня нет там контактов — да и ни у кого в нашем долбанном правительстве их нет. Наши проблемы.

Увидев, что Гаунт продолжает массировать челюсть, он протянул ему платок.

— На, прижми. К тому же в «Хайротек» мы прощупали всех — концерн это небольшой, проблем особых с этим не было. Эта компания не имеет ни средств, ни возможностей изготовлять подобного рода компьютеры здесь, не говоря уже о странах Юго-Восточной Азии, где даже нет ее филиалов.

Манч нахмурился.

— Таким образом, остается только «Сато-Томкин», этот американо-японский конгломерат с его представительствами, которые он недавно открыл в Сайгоне.

— Год назад, если быть точными, — перебил его Гаунт. — За такое время вряд ли можно успеть наладить выпуск сколь-нибудь конкурентоспособного на международном рынке компьютера. — Задумавшись, он продолжил: — Не говоря уже об аналоге «Хайва» — компьютера самого последнего поколения.

Манч оставил его слова без внимания.

— Моя встреча с заместителем секретаря по странам Юго-Восточной Азии и региона Тихого океана не оставляет никаких шансов компании «Сато-Томкин». Он дал мне возможность ознакомиться с шифрованными факсами из штаб-квартиры этой компании в Сайгоне головному предприятию в Токио. Шесть дней мы разгадывали код Речь в них шла только о модели компьютера «Хайв», которую «Сато-Томкин» собирался выдать за проект «Ти».

Манч посмотрел на Гаунта и добавил:

— Мне не нужны твои подтверждения того, что я и так уже знаю: программу «Ти» единолично возглавляет Николас Линнер.

Голова покоилась на изящной тумбочке работы мастеров XVIII века, вдумчивые карие глаза в упор взирали на мужчину, который, заложив руки в карманы, склонившись, пристально разглядывал сей предмет.

— Доминик Гольдони, — с нотками даже какого-то благоговения в голосе произнес Леон Ваксман. — Мадонна, как я мечтал лицезреть тебя в таком виде: успокоившегося, лишенного жизненных соков, забальзамированного, подобно музейному экспонату... впрочем, Господь свидетель, ты и стал экспонатом, трофеем! Доминик, видел бы ты метку у себя на лбу — священный полумесяц! — От смеха Леона чуть не посыпалась штукатурка на стенах гостиничного номера.

— Ты рассказывал мне об этой метке, До Дук, когда смылся из джунглей от Майкла и Рока, а ведь эти волки продолжают пожинать в Лаосе плоды, которые по праву принадлежат только мне! Когда я возглавил Сеть, мне казалось, что я смогу вновь прищучить всех эти изменников, — Ваксман на секунду замолк, тело его сотрясалось от гнева. — Майкл и Рок хозяйничают в моих владениях. И даже ты сейчас их там не найдешь.

Леон прикусил нижнюю губу.

— Мне потребовалась чертова уйма времени, чтобы притащить ее сюда, — заметил До Дук, указывая на голову. Он явно пытался сменить тему — кому хочется говорить о собственных оплошностях. — Эта штуковина ехала в ящике из-под гвоздей — довольно оригинально, не так ли?

Леон повернулся, и на его лице медленно расплылась странная улыбка.

— Примо Дзанни. Доминику понравился бы псевдоним, которым я наградил тебя, — хитрый и оборотистый слуга из итальянской комедии масок. Маски в нашей Организации играют не последнюю роль.

Странное дело, лицо Ваксмана напоминало подобие останков древнего человека, случайно найденных в каком-нибудь заброшенном монастыре или замке. Большие круглые глаза настолько глубоко запали в орбиты, что, казалось, покоились в каком-то розовом ореоле. Над узким покатым лбом треугольным выступом росли волосы, черные как смоль, причем этот хохол торчал так же агрессивно, как и выдающаяся вперед челюсть.