Эрик Ластбадер - Цзян

Чжан Хуа мгновенно занял это пересечение, вздохнув с явным облегчением. — Но нам следует опасаться не столько генерала Карпова, — продолжил Чжилинь прерванную мысль, — сколько человека, который стоит за ним, — Юрия Лантина. Вот кто спит и видит, как подкосить Китай на международной арене! Устранив нас, русские сделали бы действительно значительный шаг к установлению своего господства над миром. Но наша атака на Лантина должна быть проведена по-умному. Мы должны выявить его уязвимое место и нанести свой удар, когда его внимание будет сосредоточено на чем-то другом.

Тут Чжилинь взял черную шашку и поставил ее на свободное пересечение седьмой и девятнадцатой линий, построив хо йань - «движущееся око» — и «перекрыв кислород» шести шашкам противника. Этого ему не удалось бы сделать, не займи Чжан Хуа пересечения пятой и девятнадцатой.

Такова жизнь, - думал Чжилинь. — Каждый день и каждый час несет с собой перемены, которые пугают большинство людей. Но именно в переменах заключается суть любой стратегии. Я научился пользоваться всем на свете. Атакой может быть даже отказ от хода, что я только что продемонстрировал.

Да, вэй ци и жизнь неразделимы для тех, кто умеет это видеть. Кто достаточно смел, чтобы похитить у богов огонь. Как в свое время писал Лао-Цзы, Цзяна отличает экономичное использование человеческого материала. Для него нет никого, кому он не мог бы найти применения.

Джейк бежал вслед за тенями вниз по узкой, извивающейся улице. Он слышал крики волшебных птиц, доносящихся до него из таинственной тьмы. Эти крики превратились в голос матери, которая звала его на помощь. Он узнал хрипы, изменившие тембр ее голоса незадолго до смерти: на задней стенке гортани образовалась толстая пленка. Грязные разводы на ее потной шее. Талисман на груди, спрятанный в мешочек из мягкой замши. Его сила не спасла ее. Тени и свет играют на нем. Талисман почти прозрачен. Почти. Он цвета лаванды, как закатное небо. На его обратной стороне узор, напоминающий облака, на лицевой — лапы животного. Он холодный на ощупь.

Вслед за тенями вниз по улице, узкой и извивающейся. Она усыпана камнями и бумажными змейками. Они двигаются! Ползут и извиваются. Взмывают вверх, когда ветер подымается. Болтовня мартышек, прыгающих с ветки на ветку. Скалят свои мелкие зубы цвета слоновой кости, из которой делают фигурки мандаринов.

Болтовня сменяется смехом, легким и переливчатым. Силуэт девушки в жемчужно-сером просвете между тенями. Бежать за ней. Следовать за ней тенью на самый край земли, где волны разбиваются о подгнивший причал. Запах соли и фосфора. Рыбья чешуя. Потроха, высыхающие на солнце. Чайки кружатся. Кричат.

На палубе парома он теряет ее среди толпы. Тени сливаются с толпой и толкутся вместе с ней. Ощущение движения, толчков в спину и бока. Услышал ее смех и бросился в том направлении, расталкивая толпу. Опять мелькнула ее тень.

Сопротивление толпы постепенно ослабевает. Теперь он, можно сказать, продвигается вперед, хотя и медленно.

А вот и она стоит на носу парома, ее длинные волосы развеваются, губки приоткрыты, глаза сверкают. Нежная линия груди. Правая нога слегка выставлена вперед, с невинным кокетством демонстрируя стройную лодыжку и острый мысок на туфельке. Ее поза исполнена такой милой эротики, что он почувствовал сильное волнение.

И не только в паху, но и во всем теле. Желание захлестнуло его с головой. Член был как каменный и вздрагивал, когда в него вливались все новые и новые волны жизни.

Она стояла, непринужденно прислонившись спиной к поручню, слегка изогнув торс. Обнаженные загорелые руки. Груди. Глаза, манящие и обещающие.

Все это время он думал только о Марианне, и сейчас, приближаясь к ней, он чувствовал, что имя ее готово сорваться у него с языка.

Пульсирующая голубая жилка в трогательной впадинке на шее выдавала и ее волнение. Джейк притянул ее к себе, изнемогая от желания. Будто он всю жизнь стремился к ней, но никогда не обладал. Ее нежные губы, трепетный язык, извивающийся, ищущий...

Со стоном проваливаясь в бездну ее огня и нежности, он выкрикнул, наконец, ее имя:

— Блисс!

Сел в кровати, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды.

— Блисс!

— Успокойся, Джейк. Я здесь.

Он зажмурился, когда она вытирала ему пот с лица, так ловко держа полотенце, словно ей часто приходилось ухаживать за больными.

— Теперь это делать легче, — сказала она, словно прочитав его мысли. — Часть бинтов уже сняли.