Эрик Ластбадер - Плавучий город

Через некоторое время, подхватив Бэй на руки, Николас протиснулся через дверцу тоннеля и очутился в камере с водой. Она доходила ему до пояса. Теперь Николасу предстояло нырнуть, пройти еще через две двери, но чтобы девушка при этом не захлебнулась. Ее тело тянуло его вниз, запутывалось в проводах и проволоке, корягах и всяческих отбросах, но он все-таки выбрался к реке и поплыл к противоположному берегу. Не успел Николас вытащить Бэй из воды, как девушка закашлялась, и он увидел, что она пришла в себя.

— Господи, что со мной такое? — прошептала она в полузабытье.

— Белый фосфор. Я вырезал горящий участок кожи. Теперь все хорошо, успокойся.

Рассвело. В кустах запели птицы; зажужжали какие-то насекомые; утренний ветерок принес с плантаций крепкий запах эвкалипта. Эти плантации появились здесь уже после того, как американцы во время войны обработали этот район ядовитыми химическими веществами.

Линнер тронул Бэй за плечо.

— У тебя нет сил, но надо идти. Я помогу тебе добраться до врача.

— Не стоит беспокоиться, — раздался резкий голос откуда-то сверху. — Теперь за вас обоих отвечаю я.

Николас поднял глаза и увидел человека с пистолетом, его дуло было опущено вниз. Человек был одет в форму сайгонской полиции. Это был тщедушный вьетнамец, лицо у него было хитрое, глаза и зубы — желтые. Когда-то Синдо говорил о таких: «хищник из темной подворотни».

Вьетнамец представился:

— Старший инспектор Ханг Ван Кьет. — И скомандовал: — Встать!

— Я гражданин... — пытался было протестовать Линнер.

— Я сказал: встать! — повторил инспектор и прицелился в Николаса.

Тот встал, с трудом приподняв Бэй, и приговорил с мольбой:

— Ради Бога, помогите! Девчонке плохо. К ее бедру прилип фосфор и загорелся. Я вырезал кусок кожи грязным ножом. Видите, ее знобит? Наверное, началось заражение. Надо скорее доставить ее в госпиталь.

Ван Кьет спустился с откоса и уставился в бледное, изможденное лицо Бэй. Дулом пистолета он разворошил окровавленную повязку на ее ране, и девушка, вскрикнув, снова едва не потеряла сознание. Инспектор, помолчав, спросил:

— Вы находитесь в запретной зоне. Что вы делали в тоннелях?

— Любовались достопримечательностями.

В ответ Ван Кьет направил свой пистолет сначала на Николаса, потом на девушку и выстрелил. Пуля попала прямо ей в грудь.

Линнер бросился к Бэй. Она лежала наполовину в воде, окрашивая ее своей кровью.

— Не шути, парень, — спокойно проговорил инспектор. — Ты обвиняешься в шпионаже против суверенной республики Вьетнам, и мне это известно.

Бэй еще дышала и пыталась что-то сказать:

— Чы Гото...

Николас встал на колени и приблизил к девушке свое лицо.

— Я должна...

Ее голос был как шелест ветра в речном тростнике. Линнер приложил ухо к груди Бэй: ее сердце едва билось. У Николаса перехватило горло — это он виноват в ее гибели!

— ...сказать вам...

— Оттащите же его от этой суки! — приказал Ван Кьет кому-то стоявшему за спиной Николаса.

— ... о Плавучем городе... тоннели на полпути между ним и Сайгоном... — девушка захрипела и стихла.

Дула автоматов уткнулись в спину Линнера.

— Вставай, парень! — заорал инспектор полиции и оттащил Николаса от умирающей Бэй. Его хищное, как у хорька, лицо налилось кровью и потемнело от ярости: — Ты там в тоннелях трахался! Все зачтется: и блуд, и убийство, и шпионаж. Тебя расстреляют. Ты — человек конченый!

— Дядя Лью! — Франсина бросилась к Кроукеру и крепко обняла его. — Мы и не надеялись, что когда-нибудь вас снова увидим...

— Я обещал, что вернусь, не так ли? — широко улыбаясь, проговорил детектив, прижимая к себе девочку.

Нынешнее задание Кроукера было настолько трудным и во многом для него неприятным, что он предпочитал о нем не думать. И в результате ни о чем другом думать не мог. По характеру он был человеком упрямым, но все для него изменилось, когда он встретил и полюбил Маргариту Гольдони де Камилло. Кроукер расследовал убийство брата Маргариты, Доминика Гольдони, самого могущественного и влиятельного руководителя мафии в восточной части Соединенных Штатов, когда, к своему удивлению и ужасу, влюбился в Маргариту. Франсина была ее дочерью.

Девочка втащила детектива в гостиную, отделанную в деревенском стиле. Дом принадлежал приятельнице Маргариты, у которой Франсина и ее мама находились сейчас в гостях.

Фрэнси страдала булимией [1]. Болезнь эта стала развиваться у девочки, когда она поняла, что родители ее презирают друг друга, а отец, Тони де Камилло, систематически издевается над матерью. В прошлом году Кроукер помог Фрэнси справиться с булимией и таким образом прочно привязал ее к себе, что послужило еще одной причиной, из-за которой Тони возненавидел его.